* * *
Простите все, кого любил
Я нежно так, но неумело,
Что я пред вами слез не лил
И не был до безумья смелым.
Прошу за то меня простить,
Что не принес собою счастья.
Да суждено ли ему быть?
Ведь вы просили вечной страсти.
Природы нам не изменить:
Сперва сладка любови мука,
Потом – огонь, потом – затих,
А дальше, как и прежде, - скука.
1982 г.
* * *
ПОЛУЧИЛОСЬ
И в этот миг я жизнью очарован,
Я восхищаюсь всем и всё люблю:
Работу, землю, столб, к которому прикован,
Врага прощу, Христу привет пошлю!
* * *
Здесь каждый несвободен, каждый раб,
Здесь все друг друга чем-то обижают:
Не так они сидят, не так стоят,
Не так родятся и не так сдыхают.
Здесь снова только мертвым хорошо,
А некоторым – лучше, но не долго.
Задрав штаны, несется крестный ход,
Скрипят лопаты, пот струится по лбу.
А петухи распелись, соловьев не слышно.
Им в такт кукушки денежку куют.
Как будто бы из ада стадо вышло:
В аду так даже черти не поют.
Все то, что там, здесь не имеет смысла.
Нам телогрейка смокинга родней.
Вселенское безумие зависло
Над нами вечно в пестроте идей.
* * *
В моих делах неразбериха,
А в голове моей шумиха:
- Вы так придирчивы к словам!
- Вы это - мне?
- Не Вам, а Вам:
Ну что вы ходите повсюду,
И днем с огнем – с огнем не шутят!
Хоть сами веселы, а песни? –
Грустны всегда.
И, извините, эти патлы,
И, извините, борода…
Нужны Вы нам! У нас – проблемы,
Кроссворды, ребусы, дилеммы,
А Вы – наивный и простой –
Зовете нас в Ваш мир иной!
1998 г.
* * *
ВОРОН
Он ответил: «Никогда!»- и его разоблачили.
Н.Глазков, по мотивам ст. ”Nevermore”
Эдгара По.
Связали ему крылья,
Надели номерок,
Чтобы народ всесильный
Обманывать не мог.
Но и в тюрьме вороньей –
Вороняя беда:
На крики посторонних он каркал:
«Никогда!».
Тюрьмы начальник Шпетов
Параграфом, как гад,
Взвился вдруг: «А СОВЕТЫ
Когда-то отменят?».
И ворон по привычке
Разинул было рот,
Но в клювик нашей птичке
Влетел комарий род.
Бедняжка поперхнулся,
Из глаз пошла слеза:
«Тьфу, падла, чуть не сгинул
З-за комара-козла!
Я всех тут видел в зоне,
Я вам, б…ям, задам!
Я – главный, вор в законе,
Блатных я генерал!».
И так понес «по фене»
У зэков на виду:
«Я разберусь со всеми,
До Сталина дойду!».
Начальник испугался -
Акт надо составлять:
Как, при каких условьях
Пернатый стал вещать,
Кто был тому свидетель,
Кто что кому сказал,
И кто будет в ответе
За сей базар-вокзал?
Что было дальше в зоне,
Не в этой, так в другой,
Об этом вам назвонит
Лет через сто другой.
1990 г.
* * *
Я долго примерялся к Утки-Отки
И наконец примерился – прочел.
И сразу захотелось выпить водки,
Курнуть сигарки и чего-нибудь еще.
В библиотеку, в лодку, в под, в молодку
Ввернуться лампочкой в чернеющий патрон,
Осколочно, бризантно, шрап-разлетно
Обгадить всех насильно чистотой.
Перечитать по-новой всех великих,
А может – даже всех переписать.
А чё? Их нету. Слышны только крики.
А наше дело – сунул и бежать.
2000г.
* * *
Развелись, собаки, гадить, и мочиться,
Мясо поедать.
Не хочу у жизни я учиться,
Как – не передать.
И чему меня научит
Эта жизнь?
Только мучиться иль только мучить –
Как ни повернись.
В горе, в горе, в выше, в выше,
В неба высь!
Умирать не так уж страшно –
Не боись!
1999 г.
* * *
Я сижу. над словом бьюсь,
А жена моя звереет,
Есть и пить моё не смеет-
Может с голода помрет?
Говорит, что жить не хочет-
Очень мир не справедлив.
И все точит, точит, точит-
Я уже как-будто жив.
Только-только-то что жив!
1987 г.
* * *
ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Не ругай меня, жена,
Что не сплю ночами –
Не дает мне спать весна
С карими очами.
В юбочке коротенькой
Белыми коленями,
В запахе дурманящем,
В соловьином пении.
Припев: Звездная бессоночка,
Родинка-луна.
Ах, весна-девчоночка!
Ах, жена…
Не ревнуй меня, дружок,
Я терпеть не в силах:
Я плету себе венок
Из головок милых.
Не кляни мне косточки
И годов нестать –
Все равно, что звездочки,
Года мои считать.
Припев
Отпусти меня, жена,
Не казни собою!
Чем ты так обижена?
Неужель судьбою?
Ах, другие! Ах, другим…
Брось, коли не любишь!
Ну, давай поговорим –
Может, лето будет?
Припев: Рыжая бессоночка,
Голая луна!
Ах, весна-девчоночка,
Ах, жена!
1990 г.
ПОСЛЕДНИЙ ТОСТ
Я пью за тех друзей, которые могли стать,
Но не стали.
Я за любимых пью, которые могли дать,
Но не дали.
Я снова одинок. Я волк. Я волк без стаи.
Я лед на солнце, пейте! Таю!Таю.
1996 г.
ДОРОГА В ЦРУ (маршрут № 118 )
Сяду я в маршрутку №118,
Сообщусь театром маме в «ЦРУ».
Мне навстречу катится улица Варганова
Башней исторической, флагом на ветру.
Поворот направо – вот они, цыгане!
Здесь Центральный рынок шумит, как океан.
Я с своей гитарой тут иногда гуляю,
Иногда с Толяном шутим под баян.
Едем ниже – РОВД! Ну и что такого?
Едем на нейтральной – кабы вдруг чего?..
Всё они там заняты, всё кого-то ловят.
«Ну, и что, поймали?». Говорят: «Вот-вот!».
Там, где была «Мрия», из названий прошлого,
Минимум «Максим» теперь популярен стал.
Я б его переназвал – «Не найдешь дороже».
Ниже опускаемся – «Кир-Универсам».
Не хватает места всем. Стоило ли строиться?
Магазин с хот-догами, кровь китайских крыш.
Денежки отобраны двоятся и троятся.
Шел наш Ваня* грязным, а ушел – святым.
Жизня наша бекова, наших бьют – нам некого.
Помянем их тутечки: все хотели жить.
Все они тут выросли, ханы божьей милостью.
Им не поумнеть уже, нас не разбудить.
Проезжаем Белый мост через речку Кальчик.
Это – тая Калка, помните, давно?
А по леву сторону – роща Лугопарка,
Здесь места культурные, а зайцам – все равно.
Справа у трех елочек жил когда-то Шапкин,
Наш поэт крикливый, гордая беда.
Сердце его – колокол – залили металлом,
Вот он и повесился, и звонит всегда.
Побоку – «Россия», а за нею – «Дружба»,
Плав-«Нептун» с Блажевичем, суд и поворот,
А за поворотом красный банк наружно
За оградой острою спеет круглый год.
Говорят, там пальмы, говорят, там юг,
Говорят там деньги кому-то дают!
Но уже в подсобке разводят гусей,
Здание большое, думают – свиней…
Вот что значит – думают! Вот что значит – строят!
А то от ножек Буша – тошнота и срам.
Все – американское! Там у них кур доят!
Сами молоко пьют, ну а ноги – нам!
Бог с ним, с этим Западом, – запад нам поможет…
(Что-то неудобно мне – ноги протянуть!)
Банки ваши красные меня не тревожат:
Мой товар не портится – можно прикорнуть.
Едем дальше. Доменный. Про завод – ни слова зла.
Здесь – мои больные тело и душа.
Здесь мой сын работает – так, не ради промысла,
Часто не покушавши, домною дыша.
Господин Всевышний мой! Иже есть на небе ты,
Огради сыночка, с ним – и остальных!
Дети наши бледные, спящие по времени,
Дай им незаслуженно – спаси и сохрани!
Едем дальше. Левченко, площадь Незабытых.
Знаем, видим, помним: люди – не трава.
Память – дело темное, светлое героями.
За забором – выселки. Едем на базар.
Проезжаем основной – не очень он и людный,
А за мостом, у кладбища – тут базар-вокзал!
Тут идет беспошлинно на проезжей части,
Чем богаты-рады мы, все, что бог послал.
Едем дальше. «Мухина». Дальше нам налево.
Нынче лето жаркое, греется мотор.
На подъем гружёные еле-еле едем.
Проплываем Ровную. Скоро «Пентагон».
Ох, дорогие узкие! Ох, пути трамвайные!
Пассажиры плотные, разящие снедьём,
Ох, места застойные, ох, углы запойные…
Кстати, мы проехали наш родной роддом.
Школа. Дальше – линия. За ней – пятидесятники.
А за поворотом виден «ЦРУ».
Это – не Америка, разведкой тут не пахнет.
Здесь ночью жутковато и тихо поутру.
Кажется, доехали. Вот и слава Богу.
Меж девятиэтажек на бреющем тяну.
Ставлю вещи в угол и кричу с порога:
- Мама моя родная! Лягу, отдохну!
*) Ваня Хан - расстрелянный "авторитет".
Декабрь 1998 г.
* * *
РАЗДУМИЯ РОМИРО СУАРЕСА (сериал “Тропиканка” )
Черт свел меня с Летицией Веласкес!
И надо ж – был покой, была семья,
Ну, покатались, а возить салазки?
Так нет же: или всё, иль… ничего.
Была Сирена: не сказать, чтоб фея,
Но баба верная и мать моих детей.
И соли пять мешков мы с нею съели,
Я подсчитал, и меду банки две.
Моя стихия – ветер, море и креветки,
Я дома завсегда руками ел,
А тут – тарелки, ложки и салфетки,
Ещё прислуга, – в общем - беспредел.
Какие-то секреты, недомолвки
И разговоры через этот … телефон!
А я сижу, как дурень, на иголках,
Но чем-то чувствую, что брешут – это ОН.
Мне этажи, ступеньки непривычны.
А в хижине Летиции – хана!
Хоть тропики, а все ж она теплична, -
Не то, что первая, Сирена-сатана.
Хоть молится она Санта-Франциску,
Но палец в рот ей лучше не клади –
С рукой откусит и сжует, как листик!
А я – рыбак, ну как мне без руки?
Мне самому себе приходится признаться:
Мужская сила – что ж теперь её душить?
Ни с той и ни с другой мне не остаться,
Но и без женщины мне все-таки не жить.
Вот плюну – и возьму от них двух отпуск!
Мне надоели их пельмени и вино.
Поеду в Мексику, сойдусь с Марией Лопес
И перейду за ней в ее кино!
* * *
РАЗДУМИЯ КУЧЕРЕНКО-САДКОВСКОГО
На предложение сыграть Ромиро Суареса
Мне ли, вольному поэту,
Какого-то актёришку играть
Которого и купили лишь для этого,
Чтобы народу мозги засрать?
«Сик транзит», моя «глория мунди»!
Нет, нет и ешё раз нет!
Я, конечно, могу при всех
Почесать свою грудь и...,
Но я всё-таки вольный поэт!
И мне плевать на специфику времени:
Всё потерявшему – что потерять?
И я не стану у времени стременем-
Я не буду Ромиро играть.
Я другого по жизни играю.
И пули в меня уже летят.
И никто меня не спасет, я знаю,
Не захочет и тот, кто свят!
Мне ли жить собираться под занавес
И с задворок очки набирать?
Нет, не буду водить я вас за нос -
Нет, не буду Ромиру играть!
1991 г.
* * *
Надо ль было мне пытаться
То вернуть, что не вернешь?
Надо ль было вновь влюбляться
В глаз обман и кудрей ложь?
Уж давно лукавый мальчик
На прицел мой брал покой,
Но однажды разыгрался –
И пронзил своей стрелой.
То ль в ребро мое попала,
То ль тупа стрела была,
Но во мне она застряла
И на вылет не прошла.
И с тех пор с сердечной раной
Я между людьми брожу,
Но к болезни своей странной
Я лекарств не нахожу…
-Это блажь всего и только
Разгильдяя и глупца.
Не пытал ты доли горькой,
Жизнь не знаешь до конца.
Не прошел через преграды
На пути к любви одной,
Не была она наградой
После битвы роковой.
И в жестокий час кровавый
Ты ее не защитил
И от сплетней злой управы
Своим сердцем не укрыл!
1982 г.
* * *
Я все забуду специально:
Молчанье крика tete-a-tete,
Набросок шали тривиальной
И подогретый Ваш привет,
И, как разбившись о штрихи,
Слагались сложные стихи.
А тут приходится в разлуке
Себя винить, хоть и в пустой,
Но все-таки в душевной муке
И в нашей дружбе холостой.
Я был влюблен, Вы волновали
Мой эстетический излом,
Но Вы себя не открывали.
Я был при ком, но ни при чём.
Я понял: бьясь водой о камень,
Я буду биться и об лед.
Мой ангел, Вы ли - и не ангел?
Но жизнь имеет свой расчет.
Я все забыл бы специально,
Но я недавно видел Вас –
Как озабоченно- легально
Вела Вас мама мимо Вас!
Зачем Вам этот вязкий плен,
Зачем Вам это невладенье?
Не чьей-то жизнью, а своей –
Несладкое непробужденье.
Пляшите, смейтесь, плачьте, корчьтесь,
Впадите в крайность и порочность,
Пуститесь в тяжкие во все!
Жизнь – это грязь во всей красе!
Да, жизнь есть грязь, в ней много дряни,
Но эта дрянь питает ткани.
А может, пресвятая дева
Из некасаемого чрева
Спасенье новое родит,
Тогда – вперед, моя молчит.
1995 г.
* * *
На Центральный не только за водкой
Иногда я с утра иду:
Гитарист там с охрипшей глоткой
Мне откроет душу свою.
В этих ситных рядах свое счастье
Он меняет теперь по рублю,
И охрипшею глоткой на части
Разорвет он мне душу мою.
Твои струны, Сережа, стоят
Стали всей, что даёт «Азовсталь»!
Я же знаю, что это такое-
Веселить эту пьяную шваль.
Унижение – ДА! Но позорным
Твоё дело нельзя назвать:
Пусть оно и не сытно кормит,
Но душе не дает умирать!
Записка на концерте 16.03.01 г.
* * *
Ничего не открываю,
Никого не веселю.
Я играю, а играя -
Я играю и пою.
* * *
Из безвыходного положения всегда есть выход! В другое безвыходное положение.
* * *
Не надо меня улучшать! Моё самое плохое лучше вашего самого хорошего!
* * *
Дела людские – дела временные. Я же пришёл, чтобы родится и жить вечно!
* * *
Наше скопище корчит из себя общество, а до общества надо еще дорасти, до гражданского общества.
* * *
Чем бы дети ни тешились, лишь бы дяди не плакали.
* * *
Моя любовь - как из тумбочки чижик …
* * *
Американская масскультура, в которой мы утопились, все же плохо ложится на нашу жизнь. Мы – люди соборные, у них индивидуализм. У них общество сделано: работай, потребляй.
И у них – искусство положения. У нас – искусство состояния.
* * *
О пророках или новых святых, святых нового времени. Высоцкий, Цой, Тальков – суть пророки.
Путь пророка: взрастание, известность, проповедование, смерть, канонизация, забвение. Уход пророка – уход его времени.
* * *
Поэт – разведчик человечества – грибной человек.
* * *
Многие хотят с Высоцким выпить,
И лишь немногие испить.
* * *
Бреду один с народом смешен,
И не смешён, и не утешен.
* * *
Народ умен, толпа глупа.
Народ! Народ! Толпа.Толпа.
* * *
Когда умрет поэт последний,
Забудут люди говорить,
И льда души во всей вселенной
Ничто не сможет растопить.
* * *
Засосала суета сует –
Денег нет, как будто жизни нет.
Но зовут высокие огни.
Кажется – лишь руку протяни…
Был у вас журавликом я в небе,
Я ходил меж вами и любил –
Вашу ли бесцветность? Вашу ль небыль
И несметность ваших душ-могил?
Засосала суета сует.
Невозможной жизни я поэт.
Я рожден был петь, и веселить,
И вселять, но не остановить…
* * *
Она смотрела в окно,
А за окном – ничего,
Лишь только капли дождя
И на работу пора.
Она смотрела в окно,
А за окном – никого.
Лишь только дворник с утра
И на работу пора.
Лишь только дворник с утра
Своей железной метлой
Сметает капли дождя
И фейерверка следы.
Но день прошел выходной,
Который праздником был,
И не принес ничего,
И не привел никого.
Она смотрела в окно.
Она хотела туда.
Блестели кучи дождя.
Она хотела вчера.
Она хотела летать
И улетать навсегда.
Она хотела уйти
И не бывать никогда.
Ей было жалко дождя.
Ей было жалко себя.
Ей было жалко людей.
Она хотела вчера.
Она прижалась к стеклу
И отпустила слезу.
Она хотела туда.
Она хотела вчера…
На кухне чайник свистит.
В кроватке дочка сопит.
И сигарета с утра.
Она хотела вчера.
11 сентября 2001 г.
ПОСВЯЩАЕТСЯ СЕРГЕЮ ШАПКИНУ
Никому живой поэт не нужен –
Нужен запечатанный поэт.
Снег идет, а значит, будут лужи,
Это было сотни тысяч лет.
Никому живой поэт не нужен,
Был бы жив Сережка-молодец.
Мало нас, наш круг все уже, уже,
Скоро нашей песенке конец.
Как мы любим мертвых,
Как мы их лелеем,
Как мы их потом жалеем!
А нет, чтоб полюбить
Живого меня -
Вот он я, вот он я!
Пролетело это бабье лето,
И никто его не описал.
Наложите на поэтов вето,
Чтобы ни один не умирал!
Но в парламенте – другие думы,
Сто времен собрали, сто идей.
Кто вы? Чьи? Зачем так много шума,
Штатные любители людей?
Как пробиться к нам, слоновошкурым,
Как нас разбудить для нас самих?
Это вам – не песни шуры-муры,
Это вам – не елы-палы стих.
Дурачки слагают этих песен,
Умники потом под них жуют:
«Точно, точно, мир без песен тесен!», -
Ковыряясь в мясе, ищут зуб.
Никому живой поэт не нужен,
Был бы жив Сережка-скандалист.
Ну, а не был (не обидьтесь, друже) –
Так и был бы белым белый лист.
Никому живой поэт не нужен -
Многим нужен памятник-поэт.
Близким – не поэт, живой он нужен,
А народу – тишина в ответ…
НЕТ ПОЭТА – И НАРОДА НЕТ!
1995 г.
* * *
Люди несчастны, те, которые есть еще,
Потому что им неведомо
Испражнение моё, твоё, его.
Торопыги, они спешат:
Их некогда звучит, как никогда.
Пристойно умереть для них важнее,
Чем достойно жить.
Достойно жить?
Это пахнет политикой.
Мы этого не любим и голосуем
Ни! – За! – Что!
Что? Если опять кто-нибудь вырвет
Свое сердце и осветит нам путь,
Мы вновь присыплем его землей.
Они не любят политики,
Не читают стихов.
Громыхание их тарантаса
Важнее его основ.
А что? Зачем? Откуда? Куда?
Некогда! Никогда!
* * *
Да, кстати, о врагах.
В моей вы воле,
Вы, кто печетесь
О моей неволе.
Врагов таких
Полудрузьям предпочитаю.
Я в их глазах
Шаги свои считаю.
* * *
Вы не спешите жить, я то заметил -
Внимательно, спокойно, проходя,
Вы смотрите на всё на этом свете
Не прикасаясь…, не вступая…, не входя…
Я тоже не спешу, хотя и знаю,
Что дни мои, конечно, сочтены.
И с каждым днем я что-нибудь теряю,
Но вечен миг в котором я и вы!
Я уж давно надежды не питаю
Любви не знаю, с верой лишь знаком.
Но вот мечтать, признаюсь, да, мечтаю:
О чем не знаю- знаю лишь о ком.
* * *
Фрагмент « МАРИУПОЛЬ ВАМ»
Западный, Восточный, Украина
Мирный и посёлок Моряков.
Вам до смерти захотелось Крыма-
Полчаса и Старый Крым готов.
Мариуполь Вам не крайняя спица,
Не какой-нибудь Кара-Бугас.
Мариуполь уже был столицей
В дни когда Махно гулял у нас.
Ой ты, Володарск и Кременёвка,
Анадоль, Карань и Чермалык,
Берда наша, Кальчик чистоводный,
И ревущий Кальмус – господин!
КОМУ И ЧЕМ МЕШАЛ ПОЭТ
И.Талькову
Кому и чем мешал поэт?
За что убили?
И тем и тем, что пел, когда
Другие выли.
Из многих был он слишком сам,
Цветами ярок -
Так девять грамм ему свинца
В подарок.
Мертвые сраму не имут, а мы? -
Живем, как будто.
Со вкусом железа на языке
Оттягиваем приход утра.
Ма.Ше.
Я пришёл с тобой легко расстаться,
Не могу к тебе я подобраться:
Видно я не тот – не там хожу,
Видно я не тот – не там сижу,
Видно я не тот – не там гуляю,
Видно я не тот – не там спиваю;
И может, это возраст, может стыд –
У меня на тебя не стоит!
Ну а ты? Ты с нами, но не тут –
Мы себе скомстролили уют.
Ты меня своими запугала,
То дала, то долго не давала…
Знать как эти песни танцевать:
Звезд не видно, или не видать? –
Вобщем дважды два не три, а пять!
Кто тут виноват, что так бывает –
Раз в году само ружьё стреляет!
Выпь мне прокричала и я выпил,
Полного затменья не увидел.
А видать брехня, что север с йогом,
И брехня, что Дева с Козерогом.
2000 г.
* * *
Лунный луч тихо звякнув,
Упал на стекло.
Н.Новосёлов
Лунный луч, тихо звякнув, упал на стекло
Я пошарил в карманах, опять западло.
Я настроил мозги, приготовился к чуду:
Что же будет со мной? Что же с Родиной будет?
Луч… сколь-з-з-з-нул по стеклу, зацепился за слякоть
И пошёл дальше жить, и пошёл дальше звякать.
Я прилип к косяку, я прислушался к звяку
Мне привидилось: хвост свой ловила собака
И крутилась волчком в лунном свете и в слякоть
Мне хотелось кричать, петь, смеяться и плакать.
А всему –то виной небольшие портреты,
Что редактор набрал в нашей милой газете.
Грянем громко «Ура!», аж до совокуплений,
Наступает пора небывалых значений!
* * *
МАРИУПОЛЬ – ВАМ
« Мариуполь не дарит свою любовь
случайным людям» - надпись на
Памятнике В.Высоцкому
Мариуполь вам - не хрен собачий!
Мариуполь вам - не бычий хер!
Пять минут решается задача.
Две минуты – и готов пример.
Фули доктора нам и доценты,
Интеграл и дифференциал!
Миг – и все расставлены акценты.
Что ни выстрел – в яблочко попал!
Нам ли ровня это Запорожье,
Или там, к примеру, Амстердам?
С нами, нахум – бляхум, сила божья,
Луна – парк и левый божий храм!
Мариуполь – это ж бывший Жданов!
Мы – не Украина, не Донбасс.
Вместо пня, но рядом с рестораном
Памятник Высоцкому у нас.
Фули там, горшки не боги лепят,
Тот, кто платит – тот и командир.
Нам кулисы – что рога оленьи,
Нам – что Харабет, что Мойдодыр!
Как его, скажи: футбол, команда?
«Металлург»? Какой ты умный весь!
Так судья, козел, рванул по флангу:
Рыбку съесть и на конец не сесть!
Деньги взял, а наши проиграли.
И, когда в отеле гасят свет,
Все твердил:да вы, мол, мало дали!
Ну так получи скандал в ответ.
С нами эти шутки не проходят.
Был у нас красивый, молодой.
Нас теперь другие за нос водят.
Хай перепочинеть наш герой.
Мариуполь вам – не фигли-мигли,
Трали-вали и хухры-мухры!
Да, мы пьем, и истину постигли,
И сидим в засаде до поры.
Мариуполь – город металлургов.
Слава нам! Ура нам! Ай да мы!
Любим мы певцов из Петербурга:
Клево там спивають пацаны!
Да у нас мы все, все без изъяна!
Здесь непрохонжа вам, хунаны.
Да у нас последня обезьяна
Красивей, чем мисс другой страны!
Да, у нас нехватка кислорода.
Да, у нас тут Менделеев весь.
А поглянь на молодняк – порода:
Кровь – молочно-атомная смесь!
Мы первей не только лишь смекалкой:
Первым кто почул монголов вой?
Это ж мы им тут, на нашей Калке
В 223-ем дали бой!
Есть у нас умельцы, единицы.
Мы любой Одессы одесней!
Не пора ли нам объединиться
И построить город для людей?
Ялта, Мангуш, Гурзуф, Македонья,
Кальчик, Волноваха, Сартана,
Мариуполь – греки Приазовья.
Мы – давно не город! Мы – страна!
Море солнца, рыба прямо с дыма,
Есть и горы – Коксохим-Кавказ.
Вам, к примеру, захотелось Крыма?
Старше Крыма Старый Крым у нас!
Все у нас навалом, все в избытке,
Есть и люди рядом с головой,
И земля родит с любой попытки.
Счастье – не за Шлаковой горой!!!
30 ноября 1998 г.
* * *
ФУТБОЛ
Нет, надо было раньше начинать,
Годам к пяти уже бы классно бегал.
А в десять мог бы за «Шахтер» играть,
Ну, а в пятнадцать – мне бы, мне бы, мне бы…
Мне не хватало малого - чуть-чуть.
В свое я время мало каши лопал.
На мне трусы висят, как парашют …
……………………………………….
* * *
ПОХОД В ГОРЫ
Я вчера подшил штормовку,
Свои лыжи навострил.
В горы, как в командировку,
Я с друзьями уходил.
Позабыв про все проказы,
Завтрак съев в один присест,
Я с Алании-турбазы
Рвался, как на Эверест.
Загрузить рюкзак по шею
Мне инструктор пособил,
И с гитарою своею
В горы группой повалил.
Ах ты, кровь ты голубая,
Ах ты, белая ты кость,
Ax ты, мать моя родная,
Говорила: «Слалом брось!»
Расскажу вам откровенно
Что в пути было и как:
Как со рта слетала пена,
Как сорвался в пропасть, как,
Как мне лыжи били в спину,
Как давил плечо рюкзак,
Как ловили мы машину,
А поймался лишь ишак.
С карачаем как рядились,
Как трясли ему рукав1);
С ишаком договорились,
Но инструктор помешал.
Наш инструктор - парень дока,
Деловой донемогу.
Говорил: «Не трусь, Серега!
Я те мигом помогу!»
Говорил со мной, как с братом,
Рядом шёл, учил дышать;
Запрещал ругаться матом,
КСС-ом2) стал стращать:
«Тебе б только к магазину,
Я тебя пайка лишу!»
Что-то мне вступило в спину,
Я упал и чуть дышу.
Видно много загрузил,
Да и после вчерашнего,
И не вытерпел намёка
И упрёка страшного.
Я прошу меня простить,
Может не по теме я,
Но снова я учусь ходить,
Как после рождения.
1)На восточных базарах при покупке чего-либо
покупатель и продавец жмут и трясут друг
другу руку, - кто бросил руку – тот уступил
2)КСС – квалиф.спасательная служба.
* * *
О немые, о быдло, о сучья пасть!
Позанимали места певцов
И мычите себе на брюхо.
* * *
Эти литераторы – эстеты,
Эти голубые небереты –
Стали между мною и народом:
Костью в глотке, камнем попрёк водам!
И хотя ряды мои редеют,
Вас, как «сук», я вывешу на реях:
Вас и эти знаки препинанья,
Преткновенья, вопрошанья, окончанья!
Сколько из-за вашей сучьей рати
Потерял я милых сердцу братьев:
Их пытали крючьями вопросов,
Копья восклицаний в них летели,
Точки от уколов игл на теле,
Запятые-пьявки в них впивались,
Избивали палками тире –
Кровь и кровь! И с этой самой точки "."
Я со знаком не пишу ни строчки
* * *
ИГОРЮ НАЛЧАДЖИ
«Не продлить наших тихих бесед,
Наших споров, где каждый неправ.
Мы уходим, останется ль след…?»
Зима не зима, и лето не лето.
Без света в окне и солнце не светит.
Кому поживать и добром наживаться,
Кому помирать и землёй укрываться.
Устала земля от наших копаний,
От быстрых трудов и забывчивых знаний.
Рабам непосильны свободы вериги,
И мрут в тишине несъедобные книги.
По жизни пройдя из огня да в полымя,
Что было то будет и с нами как с ними.
И если такое придумано богом,
Что счастье для нас лишь за смертным порогом,
Тогда отдыхай, пусть легко тебе спится,
И пусть наше счастье во сне тебе снится.
* * *
На дорогу ль выйду, на дороге, -
Ой, чего там нет, чего там нету:
По чуть-чуть всего и будто много –
Только света мало, мало свету.
А пойду ль дорогою по краю,
Поищу себе по силе дело:
Сил – вагон, и времени навалом-
Только дела мало, мало дела.
Перейду с мечтой к другому краю,
Поищу единственного слова:
Много слов, и вес слова теряют –
Только слова мало, мало слова.
А сойду с дороги - стану в росте,
Побреду по жизни без дороги:
Там божков обглоданные кости –
Только бога мало, мало бога!
На молитву стану, на молитве –
Всё мне здесь: и свет, и слово-дело.
Заведу беседу тиху с Богом
О надежде, о любви, и вере.
* * *
С Р Е З
Сам идешь ли, послали,
Рот открыв, не зевай.
А покрепче в кармане
Жми билет на трамвай,
А то незапный, как тать
Налетит контролер,
Какому мелко клевать,
Что ты что-то не спер.
Что летишь без закона
В несогласьи с собой –
Эти звоны и троны
Называешь судьбой,
Что взираешь без вето
На сплошное не то
И живешь человеком,
Не смотря ни на что!
То, что время, как лыжи –
Часовой не дозор –
Тех кто рядом и ближе
Он стреляет в упор.
Что обманчивый Запад,
Потрясая мошной,
Забивает подвалы
Тобою и мной.
Что пирог не слоями,
Что все комом блины –
Эти псы с холуями
Доведут до войны.
Что певцы по экранам
То хрипят, то визжат –
Словно сзади их тянут,
Те, кто круто молчат.
Что там где-то, когда-то –
Вот пример, как свежак -
Вновь живет лишь предатель,
Снова предан дурак.
И никто не поднимет,
И никто не придет,
И никто не поможет,
И никто не спасет!
Всюду змей – искуситель,
И кресты без Христа,
И спасатель – Спаситель
Не спасает за так!
Кто там брызжет слюной
На мясные ряды:
То ль не матери наши,
То не наши ль отцы?
То не наши поля ли
Зарастают травой,
То не наши ли дочки
На панели толпой?
Так что там было в начале:
Курица или плод? –
Мы уже не держава
И ещё не народ.
* * *
ПЕРЕСТАНЬТЕ ЧАВКАТЬ, Я ПОЮ!
* * *
Надоело орать и крушить!
Посмотрите – солнце –весна!
«Что –нибудь про любовь, для души,
А плохого не надо и в снах!»
Да подите вы с вашими «измами»
Я сегодня в согласьи с собой.
Я гуляю голодный, непризнанный –
И готовый к измене любой!
* * *
Перестанте чавкать, я пою,
Голос мой звучит живой и чистый!
Да, что вы сколько, сколько?- Так даю,
Рассыпаю даром аметисты!
Не дышите перегаром мне в лицо,
Сигаретный дым пускайте мимо -
С вами я сейчас, но всё моё:
Там на небе, с Богом посредине.
* * *
Не одна я в поле кувыркалась,
Не с одним тобой, мой лучший, милый!
А любовь твоя – такая малость,
Перед всем таким огромным миром!
* * *
Любовь нельзя поймать в силки –
Она уйдёт, сквозь стены просочится.
А сколько ей положено продлиться,
О том лишь знают в поле васильки.
* * *
Носочки рваные, ботиночки рабочие,
Костюм доперестроечных времён –
Но я люблю тебя и всё такое прочее,
А голый я красив, как Аполлон!
* * *
Судьба моя – поэтова судьба!
Мне жить, а вам шаги мои считать!
Родился, умер, а произошёл когда –
Мне знать!
* * *
Ах, как развратило вас прощение,
Не по Сеньке, видно, шапочка!
Променяли отношение
На брякушечки и тряпочки.
* * *
Мне наплевать, что вы меня не замечаете!
Мне петь – что на базаре, что в театре –
И мне не пить того, что вы мне наливаете –
Я пью из вечной чаши, понимаете!
* * *
Вы мне мешаете! Я в храме – вы музее.
Я занят делом – вы же - ротозеи!
И жизнь, какою жизнью вы зовёте –
Не жизнь, а оправдание зевоте!
Но не дано ни мне, ни вам сойти
С однажды предрешённого пути.
* * *
Меж тем, меж всем, что вы меня душили,
Что мне запретен был свободы свет.
Вы правду всё же от меня не скрыли,
Запрет на правду – временный запрет!
* * *
Ну скажи мне, что я особенный,
И что мир не сошёл с ума,
И что жить можно даже сломленным,
И что веришь в это сама.
Ну скажи, что меня не отпустишь
Ни к кому, ни к какой другой …
* * *
* * *
- Без тебя мне плохо!
- Ну и что?
- И с тобой мне плохо!!
- Ну и что?
- Мне с другими плохо!!!
- Ну и что?
- Мне со всеми плохо!!!!
- Хорошо.
* * *
АЛЕКСАНДРУ РОЗЕНБАУМУ
Александр Яковлевич, мэтрствуете!
Комплексы как видно и у Вас.
Слава богу, хоть с того не бедствуете,
Не как мы – народа тихий глас.
Песняком по нашим бездорожьям,
Так её Рассею мать – и – мать!
Бультерьерно, догно и бульдожно,
Коль пошла такая пьянка – рвать!
Скажете Вы много и напишете,
И споёте, что не говори.
Только чем Вы в самом деле дышите,
Далеко и глубоко внутри.
Вы стилист, и в этом нет изъяна.
Я не против, чтобы были Вы,
Но загвоздка нашего романа –
Вы один хотите волком выть!
В песне Вы патологоанатом,
Разложили нас на все лады …
* * *
Л О Д О Ч К А
(песня)
Опять с тобою я в разлуке долгой
И вновь никак не пойму,
Кого люблю на свете больше:
Тебя – любовь или любовь- весну.
Припев:
Долгая ночь, лежим вдвоем,
Врозь в одной лодочке плывем
Под одеялом темноты,
Но где-то я и где-то ты.
И это б ещё горе и не горе,
Но вдруг ты устанешь ждать,
И выберешь себе в мужья героя,
И мой черед настанет выбирать.
Припев:
Любовь твоя сначала окрыляла
Звала с собой, манила к небесам.
Потом твоя любовь любить устала
Или убил её я все же сам.
Припев:
ЛЮБОВЬ НА ФОНЕ ФЕНИ
(песня )
Говорят к какому-то
Надо прибиваться:
Берегу, иль в омуты
Головой кидаться.
Я в глаза зеленые
Не упал с разбегу-
Пальчики холёные
Плохо помнят негу.
Достается корчиться
В замкнутом пространстве
Колется и хочется –
Все в предсмертном танце!
А в душе нуклиды
Теплое кокошат,
Словно сердце лижут
Десять тысяч кошек.
Выспренность вопросов,
Муторность ответов,
Дутость опоросов,
Онанизм сонетов.
Сколь не задавайся
С помощью скакалки -
С женщиной общайся,
Лишь посредством палки.
Долгое общение
Денное и нощное,
Женское прощение –
Самое порочное:
Кто её полюбит,
Кто её призреет,
Кто её погубит,
Тот и пожалеет.
Я тебя, наверное,
Высосал из пальца.
Знание с неверием –
В задницу ;без смальца!
Слишком далеко пустил,
Слишком уж раскрылся,
Слишком много говорил, -
И остановился!
Ты, змея холодная,
Хоть не подколодная,
Что бы быть любимою –
Умная, свободная!
Наши вкусы разные-
Яд змее полезен.
Подавиться тазами
Стоит многих песен!
Знаю я достаточно,
Что мне не положено,
Принцип мой остаточный –
Улей растревоженный!
На колготках новеньких
Появилась стрелочка,
Была рядом, вроде бы,
Да упала девочка.
* * *
МАДАМ, ПОЗВОЛЬТЕ НОЖКУ ВАМ…
Мадам, позвольте ножку Вам
Поцеловать чуть выше пятки.
Ну сколько можно нам, мадам,
Играть друг с другом в прятки.
Я у мартеновской печи
Об Вас одной мечтаю.
Иду копать на огород –
Лопата выпадает.
Мадам, позвольте ножку Вам
Поцеловать в коленку.
О, сколько можно мне, мадам,
Ни сливок и не пенки?
Куда я взгляд не поверну,
Я вижу Вас и это…
Мадам, Вы любите весну?
По мне, так лучше лето!
Мадам, позвольте ножку Вам
Поцеловать… за ушком!
А как мне нравятся, мадам,
Ваш носик и веснушки,
А Ваша шейка, Ваша грудь –
О! Я клянусь Вам многим!
Для Вас хоть чем они не будь,
Но это ноги, ноги!
P.S.Куплет, написанный по
просьбе самой мадам.
Мадам, позвольте ножку Вам
Поцеловать вот тут - у пупа.
Ну что Вы, милая мадам,
Не так это и глупо.
Вот Вы твердите, как урок,
Что мы столкнемся лбами.
Мадам, мой лоб и Ваш лобок…
Мы не столкнемся с Вами!
* * *
Мы песен не поём народных:
Язык родной - нам острый нож.
Потеем в танцах новомодных,
В глазах – огонь, а в сердце - ложь.
* * *
Ленин хороший, Сталин плохой.
Кровь не водица, а льется рекой.
Ленин – он добрый. Сталин – он злой.
Кровь не водица, а льется рекой.
* * *
Спит Россия под снегами
Непробудным, тяжким сном.
Спробуй, брось в болото камень –
Только смрад пойдет кругом!
* * *
Как мало нужно человеку для счастья
И как много нужно для этого «мало».
* * *
«Вас много, а я одна!»
Только у Бога каждый из нас - один
единственный - первый и последний.
* * *
Сука загуляла и каждый кобель стремился вложить в неё
что-то своё.
* * *
Вот умру я, и останется от меня бледное подобие!
* * *
Если раньше не мудрствовали лукаво, то теперь не мудрствуя лукавят.
* * *
Ноу-хау - Снова хавать.
* * *
Что такое стихи? – Это любовь. Это сила. Вы не хотите стихов.-
Вы не хотите любви и силы! Потому вы так слабы и не нелюбовны!
* * *
Книга стихов должна быть высокой.
КСТАТИ О ВРАГАХ
Да, кстати о врагах, в моей вы воле,
Вы, кто печетесь о моей недоле!
Врагов таких, полудрузьям предпочитаю
Я в их глазах шаги свои считаю.
* * *
К А З А Ч Ь Я
Как на Кальмиус – реке
На лужке зеленом
Разгулялся на коне
Казачок влюблённый.
Припев:
Пой, пой, подпевай
Слов не знаешь, повторяй:
Разгулялся на коне
Казачок влюблённый
На бугре стоит она –
Рученьки крест-накрест.
Ни невеста ни жена –
Вольная казачка.
А казак коня пошлёт
То в галоп, то рысью,
То откинувшись падёт –
На седле повиснет:
Эй, казачка, глянь какой -
Больше нет такого,
Эй, казачка, скоро бой
Полюби живого!
- Мало, что ли баб тебе,
А для мужа млад ты,
А коль сгинешь на войне,
Так удел твой ратный!
Припев:
Пой, пой, подпевай,
Слов не знаешь, повторяй:
Так удел твой ратный!
Пой. пой, подпевай,
Головы не пропивай,
Так удел твой ратный!
* * *
Пишу стихи, не окантовывая их
до понимания..
А.Шепетчук
Для меня быть непонятым -
Значит не быть!
Очень новое надо
С известным мешать.
И зачем вообще
Тогда рот раскрывать,
Чтобы «Слово» сказав,
Ничего не сказать!
* * *
Дети покричат и вырастают,
Поиграют вместе и по стаям.
Молодые – а уже болеют,
Старики ещё сильней стареют.
Те, кто не остыли – уезжают.
Остаются те, что не летают.
Что же остается? Удивляться:
Сколько в жизни глупого, смешного.
Больно в ней и жалко расставаться, –
Сколько не живи на всё готовым –
Завтра будет день – и все по-новой?
Будет день – так пусть он будет новым!
* * *
Неужто ли все дело в колбасе,
В зерне на вес и этой рудной пыли?
И вот опять ни слова о земле,
О, Бог мой! Землю снова позабыли.
* * *
С добрым утром, город мой!
Я сегодня не ругаюсь,
Я сегодня встал другой,
Я в любви тебе признаюсь,
Я сегодня пил вчера –
Голова как Дом Советов.
Я сегодня твой с утра
Без вопросов и ответов.
* * *
Пастухи не слишком пастушите,
Час неровен, а и неравён!
Где, кому потом вы объясните,
Не знали ударений и времен?
* * *
КОНЕЦ КНИГИ