http://www.rian.ru/authors/20070831/75897006.html
Юрий Богомолов
Что нам Диана?..
31/08/2007 10:21
Блог Юрия Богомолова
Когда в 97-м мир хоронил принцессу Диану, мы что-то праздновали. Если я правильно помню, 850-летие города Москвы. Помню, как в рамке моего «Шарпа», принимавшего «картинку» CNN, встретились две процессии: одна - траурная, другая - праздничная. Первая двигалась от Кенсингтонского собора; вторая - от Тверской площади.
Процессии не столкнулись и даже не заметили друг друга. Запад не обратил внимания на нашу радость, мы проигнорировали их горе.
Спустя 10 лет Россия готова воздать должное принцессе Уэльской, прозываемой Королевой Сердец. Ей на нашем телевидении будут отданы поистине королевской почести.
Первый канал сегодня вечером отметится сразу двумя премьерами. Документальной реконструкцией - «Принцесса Диана. Последний день в Париже» и художественным фильмом, оскароносцем - «Королева» (О взаимоотношениях Двора с Дианой). А 1-го сентября состоится еще одна премьера - «Подлинная история Дианы». Помимо этого, очень много будет разговоров и сюжетов в информационных выпусках и в специализированных программах типа «Чистосердечное признание», «Специальный корреспондент».
Подозреваю, что такое интенсивное внимание к персоне трагически окончившей свою жизнь известного человека, скорее всего - не дань уважения к нему, а нечто прямопротивоположное.
Судьба Дианы, после ее смерти, стала золотоносной жилой, которую разрабатывают все, кому не лень. И фильмы, снимаемые о ней, и книги, пишущиеся о ней - это, по большей части, не та дань, которую авторы платят своему герою; это - та дань, которую они сдирают с этого героя.
Но, если бы не неугасающий с годами интерес к жизни и смерти Дианы Спенсер имел бы всего лишь коммерческую подкладку, то и говорить было бы не о чем.
Интересен интерес. И не со стороны медиа производителей (он, как ни крути, вторичен) , а со стороны медиа потребителей (именно он первичен).
***
Очень хорошо помню десятилетней давности сиэненовскую «картинку». На телеэкране господствовали два видеоряда. Лица тех, кто по долгу службы, по велению этикета королевского двора прибыл в Кенсингтонский собор. Это для них как бы светский раут очень высокого ранга; они преисполнены достоинства, каждый сверчок знает свой шесток... Они чувствуют и сознают себя актерами на сцене, где играется общественно-значимый спектакль. А на пути траурного кортежа - глаза тех, кто погружен в личное горе по случаю общего несчастия. На пути много-много цветов и слез.
Что тогда поразило? Не миллионы частных лиц из любопытства пристроились, прилепились к официальной церемонии. А, напротив, государство, которое надстроилось над тем морем чувств, что переполнили сердца его граждан.
Хорошо помню тогдашнюю реакцию одного молодого журналиста. Он обозвал покойную «героиней сиротского романа», «принцессочкой-трубадурочкой», «подобием куклы Барби», «пластмассовой лупоглазой феей» и назвал плач по Диане «блажьей белой цивилизации», истосковавшейся по боли.
Столь суровые инвективы, как я сегодня понимаю, шли не от жестокосердия автора; он не на Диану озлился, он бросил вызов мифу о Диане, который с ее смертью оказался совершенно неприступным.
Мифоборчество - дело столь же отчаянное, как и богоборчество. Только еще более безнадежное.
...Какой в действительности была Диана Спенсер из обедневшего аристократического рода... Страстной или холодной? Расчетливой или безрассудной? Щедрой или прижимистой? Бегущей от скандалов, или провоцирующей их? Добродетельной или вероломной?
На сей счет после ее гибели выплеснулось на голову почтенной публики море взаимоисключающих версий и компрометирующих подробностей. Тут нам и признания инструктора верховой езды Джеймса Хьюитта, и пикантные рассказы дворецкого Пола Баррела, и прочие свидетельства людей, каким-то боком причастных к жизни принцессы. А с другой стороны каждый из нас самолично мог видеть по телевизору, как она пожимала руки прокаженным, как прижимала к себе истощенных детей Африки, утешала стариков в психиатрических лечебницах. Ее благотворительная деятельность была реальной и ощутимой.
А с еще одной стороны известно, что она ею занималась по большей части под телекамеры. Тогда как принц Чарльз делал тоже самое без лишней рекламы и в больших масштабах.
Но все это уже не важно. Реальности, какой бы она уже ни была и сколь бы она ни была основательно атрибутированной документальными свидетельствами, не победить мифа. Его уже невозможно оспорить. Его можно только толковать.
***
Все говорят: ее жизнь - прекрасная сказка. Но про что эта сказка?
Про любовь, конечно же! Про что же еще?
Любовные коллизии и, правда, составляют существенную часть резко оборвавшейся биографии леди Ди.
А вообще наша современность помешалась на двух сказках, которые на разные лады она только и делает, что пересказывает сама себе.
Одна - про Золушку. В ней главное, чтобы найти сказочного принца.
Другая - про гадкого утенка, вырастающего в прекрасного лебедя. Здесь сокровенный смысл - вера в себя.
Диане, пожалуй, было бы тесновато в каждом из этих сюжетных корсетов. Во-первых, она никогда не комплексовала по поводу своего происхождения и всегда помнила о глубокой укорененности своего генеалогического древа. Во-вторых, она вышла замуж за принца. И что?.. В тот момент, когда для всех сказочных персонажей все трудности кончаются, для нее они только начались.
Ни «Золушка», ни «Гадкий утенок» этой принцессе не по судьбе.
Ей просторнее и естественнее в океане древнегреческого мифа. Того, который популярно изложен Куном: «Вечно юная прекрасная, как ясный день, богиня Диана ( у древних греков - Артемида) заботится обо всем, что живет на земле, растет в лесу и в поле... Она вызывает рост трав, цветов, деревьев, она благословляет рождение, свадьбу и брак».
Что еще известно об этой богине? Что отдыхать она любит «В дышащих прохладой, увитых зеленью гротах, вдали от взоров простых смертных». Это потому, что она страшно застенчива. Простой смертный Актеон (он же - Доди аль Файед) рискнул приблизиться к Богине и поплатился жизнью за это.
О простом смертном сыне арабского олигарха забыли на второй день. Для Дианы, как заметил кто-то из британских телекомментаторов, траурная церемония прощания стала церемонией коронования.
***
Древнегреческая Диана - девственница. Диана Спенсер, пожалуй, тоже - девственница в массовом подсознании. Мифологические мерки тем удобны, что они позволяют не обращать внимания на взаимоисключающие житейские подробности и логические неувязки в биографиях олимпийцев.
В современном мифе о Диане есть место для ее любовных приключений, которые, тем не менее, сколь грешны, столь и невинны. Она так и не стала в массовом подсознании секс-символом «белой нации». Хотя папарацци очень старались.
Все дело, видимо, в той лирической ауре ее образа, которая соткалась помимо воли штатных или внештатных имиджмейкеров.
Она занималась любовью в том смысле, что занималась со-чувствием, со-жалением, со-страданием.
Жалостливость, сострадательность и застенчивость - вот свойства, что затмили в образе леди Ди все прочее. И в день ее похорон «белая нация» избывала тоску не по боли, а по состраданию посредством придуманной ею же сказки о незабвенной Диане, не догадываясь, что поводов для сострадания у нее скоро будет более, чем достаточно - впереди было 11-е сентября.
...А что нам-то вечно юная, прекрасная как ясный день, богиня Диана?
***
По степени искренности и всенародности скорбь западного мира могла выдержать сравнение разве, что со скорбью советского народа по случаю ухода из жизни Сталина-Зевса.
В этом и суть нашего несовпадения. Безбрежная скорбь западного мира по Диане означала, что в его подсознании вызрела потребность в застенчивой богине благословляющей радости частной жизни. А в центре нашего мифоздания до сих пор остается краеугольным камнем миф о великом государственнике - тиране и палаче.
Ни разу нам не удалось переплакать тот плач - ни когда хоронили совесть нации Сахарова, ни когда прощались с лирической душой нескольких поколений - Булатом Окуджавой, ни когда ушел от нас король смеха - Юрий Никулин, ни когда случилась эта страшная трагедия с детьми Беслана.
Увы, почти пол-России все еще себя под Сталиным чистит.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции