ЧАСТЬ 1.
....................................еще во сне — лицом и челкою.
....................................и тихо так. и грай вороний
....................................завязан прочно нитью шелковой.
....................................и мел небесный спит в ладонях.
....................................но день уже погоней выстелен —
....................................и страх тебя срывает с якоря,
....................................а жизнь на расстоянье выстрела
....................................становится такою яркою…
Кровь с молоком — разливали по блюдцам рассвет. Город давился изжогою ранних газет. Жаждой гонимые, хмуря покатые лбы, двигались в небе полки, не касаясь травы.
Свет, не дойдя, двух шагов, замирал у лица. Целясь в затылок, сползались окрест деревца. Пробуя нежное горло безумным смычком, речь становилась мучительней с каждым глотком.
Зренье владело округой — одною шестой. Все остальное в туман погрузили густой: что ни проспект — то ловушка... петля... западня. Звери голодные справа и слева меня. В спину — сводящий с ума, оглушительный хруст. Лающий ветер, полынно-соленый на вкус, тянущий хмуро ворон за худые бока.
А надо мной — облака… облака… облака…
....................................— Господи, это же заяц!
....................................— На крыше?! Что Вы, какая нелепость! Как можно?!
....................................— Нет, это заяц!
....................................— Зайцы не мыши!
....................................Ниточки пульса забились тревожно.
....................................— Заяц на крыше!
....................................— Заяц?
....................................— На крыше?!
....................................Площадь цедила зеленый и алый.
....................................— Все-таки заяц!
....................................— Зай-цы-не-мы-ши!
....................................Лопались в такт перепонки квартала.
Лапали взгляды фигурку на бровке.
Мерили серую точку аршином.
Огненный шар раскрутив на веревке,
небо в толпу запустило с вершины
многоэтажки.
Толпа проглотила (не прожевав)
раскаленный ошметок —
хлеба и зрелищ!.. тонны тротила
мало насытить армию глоток.
— Хлеба-а-а-а! — неслись отголоски пожарищ.
Полдень стоял часовым на объекте
(карие очи, пригож и наварист)
и раздавал всем зевакам билеты
в свои синема.
Расплескав позолоту,
тысячи глаз, в ожиданье добычи,
жадно тянули наркотик субботы,
кроны берез поджигая, как спички.
— Зрели-и-и-и-щ!
В стотысячный раз перемерить.
Пересчитать этажи.
По-собачьи
сквер уцелевшие в давке ощерил
зубы,
своей ожидая подачки.
— Пры-ы-ы-гай!
Фигурку качало от страха.
— Прыга-а-а-й! — катилось навзрыд по проспектам —
ржавыми крючьями
__________________в стены
__________________________с размаха —
в клочья
_________________музеи!
__________________________библиотеки!
Брызги газонов, дорожек, аллеек —
пыльной зеленкой на лапы кварталов.
Стойте!
Хватайте!
Рук не жалейте!
— Прыгай! — тебе только это осталось!
Дернулся.
Скрючился.
Всюду до края —
меньше минуты, дешевле полушки:
можно рукой дотянуться до рая
и нацедить себе полную кружку
тёплого варева. Пить вечерами
сладко пьянея от близости чуда...
— Прыгай, давай!
— День уже догорает. Скоро стемнеет...
— Прыгай, паскуда!
....................................Шаг — спотыкаясь... цепляясь за воздух.
....................................Шаг — натыкаясь на ножницы взглядов.
....................................Шаг — этот будет последним,как гвоздь, что
ляжет шестым в крышку гроба...
— Не надо! (шепотом)
Эхо подхватит. Помножит.
И понесет эту просьбу... молитву —
мимо прохожихпрохожихпрохожих
с цепкими пальцами — острыми бритвами:
вжик! — помертвеют на лицах улыбки,
крыши изловят подолами месяц,
и, захлебнувшись в петле безъязыкой,
вечер сорвется с расставленных лестниц.
ЧАСТЬ 2.
....................................разъятый и в багеты вставленный,
....................................в шкафах пылящийся на вешалках —
....................................глотает город свет отравленный,
....................................звездою к сумеркам подмешанный,
....................................хрустит застывшею улыбкою,
....................................а бабам в темноте мерещится,
....................................что это смерть поёт над зыбками
....................................и в небо задирает лестницы.
Тьма сатанела и, в щели набившись битком, выцветшим глазом по небу водила тайком — вытравив время из пор уходящего дня, цель выбирала в закатных лохмотьях огня.
Черная вишня кромешно бродила в зрачке. Скалился месяц, серпом поводя вдалеке, и, перезревшею горечью вымазав рот, жадно с деревьев сдирал шелуху позолот.
Мрак, разжирев, постовых расставлял по углам. В поисках крова слонялась по венам игла и, наколов эту полночь на чьи-то зрачки, ловко играла со смертью слепой в поддавки.
Город мелел, пустоту обнажив у десны. Тени на цыпочках крались к нему со спины, чтобы наброситься скопом, едва впереди встанут навытяжку глухонемые дожди.
Мир остывал в подворотне, теряя тепло. И облака выкипали из божьих котлов — сонному городу пристально глядя в лицо, медленно брали окрестность в тугое кольцо…
(продолжение следует)