Снега. Неустрой заповедный.
Порука судьбы круговой.
Сначала ты юноша бледный
со взором... А вскоре - седой.
И тоже со взором. А между -
витки, перевалы, пути,
Где взлёты, всё горше и реже,
Но так же саднит и мутит.
Дешёвая вольница. Пустошь.
Подсчёт перегонов метро.
Тебе обещалось, что пустят,
но дело наверное в том,
что это ловушка, обманка
для слуха и зрения. Вот
ты возишь проклятые санки,
тебя же никто не везёт.
И ты не ездок, а лошадка.
И всё, что не пряник, то - кнут.
Ты учишь чужие повадки
Затем, что твои не поймут.
Ты мнёшься и гнёшься, но веришь,
что гордо и прямо живёшь.
И долбишься в разные двери.
Которые заперты сплошь.
Тебя эта воля неволит,
как равно неволит тюрьма.
Такая бесцветная доля,
порода, погода, зима.
Пусть дождь застилает обзоры,
И снег затевает занос,
не бойся ни глада, ни мора.
Не ставь ничего под вопрос -
Живи. Волочи свою ношу,
покуда есть силы волочь.
Ты помнишь, как сделалось прошлым,
всё то, что казалось невмочь
осилить? Простая наука
коварно закрытых дверей -
расцвет, прозябанье, разруха.
И без толку ссориться с ней.
И без толку тщиться прорваться,
привыкнув к движеньям вотще.
Меняется слой декораций,
но только не сущность вещей.
Лошадкой навьюченной, рыжей
Годами хромаешь в снегу.
А из лесу так и не вышел.
И дни, словно крысы бегут...