Блеснули монеты в немытой ладони.
Считает стоит, шепелявит губами.
А люди уходят от вида и вони,
Видали таких вы, наверное, сами.
И сгорбило всю. Толи жизнь, толи старость.
Лохмотьями рваными как то одета.
Собрать ей еще видно много осталось
На водку «палёную», хлеб, сигареты.
И ведь не сидит и не клянчит у входа
Все ходит и ищет в жару и в морозы.
И как-то я вышел с работы с завода.
«Сынок, купи хлеба», – так глухо, сквозь слезы.
В глазах у неё не хитрость коварства,
Не жажда наживы, но ясность ума,
Там грусть и печаль. Покраснели от пьянства.
Ей стыдно просить, но уже ведь зима.
Конечно купил. Она жадно схватила.
Вцепилась и ест, уже слёз не тая,
Пошла потихоньку, дыша через силу,
Учительница школьная моя.
(Должен признаться - это образ, не реальная ситуация. И упаси Бог.)