Когда была рахитной Индустрия,
И голод с мором правили везде,
Был нужен двухступенчатый Мессия -
Мечта и Страх, чтоб голь держать в узде.
Ей парили про нравственность, про Бога,
Про рай, про ничего не вожделей,
И про верблюдов, лезущих в иголки,
И Справедливость... опосля смертей.
Для разумом подпорченной машины
Самоубийство - самый тяжкий грех,
Не зная удовольствий - лишь кручину,
Работай и молись в лохмотьях век.
И стало смердам сразу всё понятно:
Вся власть от Бога, не противься злу,
Что быть голодным праведным кастратом -
Всей жизни цель с иконкою в углу.
Теперь, в эпоху перепроизводства,
Совсем иные ценности в цене -
Нам обменяли аскетизм на скотство
По курсу мозга, смытого в слюне.
Смекнули быстро властелины мира,
Что секс - торговли пламенный мотор,
Прищурившись, жрецы телеэфира
Стреляли в души спермою в упор.
Гордыню перемноживши на жадность,
А похоть гламурьём позолотив,
И страсть оригиналом быть и стадность
Учли, культуру б***ва учредив.
От государства тихо отделился,
Как лишний хвост, религии мираж.
Ведь из Христа, увы, не получился
Старательный топ-менеджер продаж.
В сознанье масс владыками заложен
Сценарий поведенья,... грёзы, сны...
Меж Капитала тлёй и прахом Божьим
Не довелось нам побывать Людьми.