Хочу сразу предупредить: это подборка стихов о любви,
для тех, кому это интересно. Если для кого-то утомительно
читать сразу много стихов, все эти стихотворения есть,
каждое на своей страничке…
Оттаяло… И стихшая обида
Остыла, отболела, улеглась…
Ещё чуть-чуть нахмуренно, для вида,
Сплетаю слов изысканную вязь.
Уже смеюсь над шутками, и снова
Припоминаю правила игры,
В которую всю жизнь играть готова,
Но усмиряю страсти – до поры.
И ты – с улыбкой – шествуешь со мною,
Мне преданный, но ветреный дружок…
И лишь в душе, под северной стеною,
Ещё лежит нетающий снежок.
* * *
Я не буду звонить и тревожить тебя понапрасну,
Может быть, я потом пожалею об этом сто раз.
Этой ранней весны проявленья настолько прекрасны,
Что невольно – сердечные спазмы и слёзы из глаз.
Я не буду звонить – у тебя есть другие заботы,
Наши тропки давно по планете большой разбрелись…
Я не буду звонить, но куда же я дену субботу,
И совсем непонятно, куда мне девать эту жизнь…
Может, ты позвонишь, накрути телефон, право слово,
Я же знаю, тебе тоже тягостен день выходной.
Может то, что скажу, уже тысячи лет, как не ново –
Но об этом узнать можно лишь в разговоре со мной.
Отрываю глаза от своей чёрно-белой иконы,
Набираю твой номер неверным движеньем руки.
Подойди, умоляю тебя, подойди к телефону!
Раздаётся щелчок – и короткие слышу гудки…
* * *
Знойной пылью пятки греет шлях,
Солнце устремляется в зенит.
Рядом, на подсолнечных полях,
Воздух от кузнечиков звенит…
Мы с тобой шагаем, не спеша,
И под этим солнечным теплом
Плавится и нежится душа,
Даже говорить и думать – влом.
Но зато блаженство и покой,
И над лугом – марево стоит.
Ты руки касаешься рукой –
Сердце замирает и сбоит.
Отчего в груди так горячо?
Оттого что солнце высоко,
Или обнажённое плечо –
Твоего – касается легко?
Это ли кузнечики звенят,
Иль звенит в усталой голове?
И телами жаркими примят
Островок в некошеной траве…
* * *
Как много раз о синеве в глазах,
Нам пели песни на причалах и вокзалах,
И говорили в ласковых стихах…
Но о твоих глазах – впервые я сказала.
Впервые разглядела наяву –
Дотоль казавшееся столь невероятным:
Такой бездонной силы синеву,
Что я в них сразу утонула безвозвратно.
Я помню наши первые слова,
Не значившие ничего на самом деле…
Но что была такая синева –
Я даже и сейчас-то верю еле-еле…
* * *
Поздравительная открытка:
С Днём Рожденья… И пожеланья…
Прямо в ящик июльской ранью…
Пренаивнейшая попытка
Объясниться полунамёком,
Не подписанными словами –
Это было когда-то с нами,
Это вышло – немного боком.
Я не знала, поймёшь ли… Понял.
Но ответа не поступило.
На открытке, довольно милой,
Три нарцисса – на синем фоне…
* * *
Ты приходишь ко мне на вечерней заре
И уходишь – в сиянии вспыхнувших звёзд…
В октябре, в ноябре, в декабре, в январе…
Очень хочется верить, что это – всерьёз.
Я к тебе прихожу с предрассветным лучом,
Чтобы тихо хранить твой предутренний сон.
И во тьму убегаю журчащим ручьём,
Создаю ненавязчивый ласковый фон.
Нам не надо дорог для свидания душ –
При сияньи заката, при свете луны…
Мелкий дождик прольёт отрезвляющий душ –
Только нам отрезвленья уже не страшны.
* * *
Ты мне целуешь руки – дивный жест,
Хоть от него и не родятся дети.
Не сгинет, не уйдёт, не надоест –
Пока ещё любовь жива на свете.
Целуя руки, ты глядишь в глаза –
Как это важно: быть в пределах взгляда.
Целуя в губы – так глядеть – нельзя,
Но мы-то понимаем – это надо!
И губ твоих прохладу и тепло
Я чувствую – срывается дыханье…
Сегодня нам с тобою повезло:
Открыть впервые тайны мирозданья.
Ты руки мне целуешь в тишине,
Что говорить?... Слова уже напрасны.
И скачет жёлтый зайчик по стене…
И поняло мгновенье, что – прекрасно!
* * *
Я смотрю в твои глаза,
Мне знакомые до боли.
И несёт меня – назад,
Вдоль по жизненной юдоли…
Вроде, выцвели слегка,
От печали и от света:
Как мгновенья, как века,
Наши зимы, наши лета…
И морщинками легли
Возле глаз твоих – заботы.
В их глубинах – до земли
Не достать и эхолоту…
В них – разлуки и утрат
Отразились перспективы…
Отстранённый, строгий взгляд…
Но – по-прежнему – красивы.
* * *
Как тогда, сегодня нет дождя.
Есть примета – нам не жить богато.
Ну, не разжились… Но, как когда-то,
Ты мне улыбаешься, войдя.
Разгулялся тридцать первый май.
Маемся – примета подкачала…
Только, если б всё начать сначала,
Предпочла б опять шалашный рай!
Новый век, и больше нет страны,
Нам с тобой распахивавшей двери.
Но зато я с прежней силой верю,
Что друг другу мы ещё нужны.
Трудно… А кому сейчас легко?
Улыбнись, мы всё осилим вместе.
Ты опять жених, а я невеста,
И печали где-то далеко!...
* * *
Не сошлось, не сбылось, не сложилось…
Мы не вместе по жизни прошли.
Но над нами была – Божья Милость
На безрадостном лике Земли.
Нам единое Солнце светило,
Как бы ни был томителен путь –
От тебя исходившая сила
Наполняла усталую грудь.
Нас ласкали молекулы моря –
Те же брызги – тебя и меня.
На бескрайнем воздушном просторе
Я – одна – не бывала ни дня.
Доносилась та самая песня,
Тот, из юности нашей мотив.
Мир порой был пугающе тесным,
Нас, двоих на пути прихватив…
Было общее небо и звёзды,
И сердца, что стучали в груди…
И сейчас – ещё вовсе не поздно –
Я тебя догоню, погоди!...
* * *
Ты сказал всего лишь пару слов.
Как бы я сумела разобраться
В сложных отношениях полов
В те свои, неполные, пятнадцать?
А разлукам – не было числа,
Некогда нам было объясниться
И понять, что эти два крыла
Распахнула не простая птица.
Лёгок лет неудержимый бег,
Поступь – всё увесистей с годами…
Нужен был почти, что целый век,
Чтоб понять, что приключилось с нами.
* * *
Научусь я любить,
Как никто на Земле не умеет,
Научусь понимать
Каждый жест, каждый взгляд, каждый звук.
И тончайшая нить
Свяжет цепи железной прочнее,
Перестанет пугать
Разливанное море разлук.
Каждым днём дорожить,
Быть за каждую мелочь в ответе,
Задыхаться, боясь
Неожиданным вздохом вспугнуть
Это счастье: бродить
По одной неуютной планете,
Чтоб следов наших вязь
Выстилала извилистый путь.
* * *
У стен Петропавловки берег подёрнулся хрупким ледком,
И снежная проседь на старые стены легла.
А было когда-то – мы бегали здесь, как и все, босиком,
И пляжный песок превращался в крупинки стекла,
Которые плавились в мареве странных горячечных дней,
Слепили глаза и тускнели с вечерней зарёй,
А белые ночи сникали в сияньи вечерних огней,
И август пытался спугнуть нас холодной росой.
Но мы – теплокровные, нас не пугает морозом зима,
И руки, и душу – дыханьем легко обогреть.
А новое лето сведёт нас с тобою, как прежде, с ума,
Так было, так есть, и пребудет, воистину, впредь!
* * *
Зови, когда тебе невмоготу,
Когда ты ослабеешь от отчаянья.
Твой голос, улетевший в пустоту,
Услышу я, хранящая молчание.
Пока живу я, каждых полчаса –
Выдерживаю паузу – и слушаю:
И полные страданья голоса
Ко мне взывают ранеными душами.
Я свято соблюдаю ритуал,
И три минуты – нечто нерушимое,
А то, что ты меня пока не звал,
Не умаляет суть непогрешимую.
Морской закон – минуты тишины –
И только "sos" имеет право голоса –
Сквозь шорохи листвы и гул волны,
Сквозь шелест зёрен, льющихся из колоса.
Шепни! Я даже шёпот различу
В трепещущем эфире ожидания.
Доверься мне, как другу, как врачу,
Поверь в моё старинное предание.
* * *
Мы были с тобою знакомы в прошедшем столетье,
А в новом столетье – искать бесполезно уже.
Я знаю: тебя мне случайно не выпадет встретить
В том доме панельном, на нашем, шестом этаже.
Где рядом квартиры – на разные стороны дома,
Глядела на запад – твоя, а моя – на восток.
И мне была улица всеми углами знакома,
Тебе же – наш двор и на тополе каждый листок.
Меня на рассвете неяркое солнце будило,
Тебе – оно вечером долго мешало заснуть.
И то, что единое нас согревало светило,
Собой выражало явлений глубинную суть.
И плыло над нами беззвёздное небо ночами,
Подёрнуто дымкой балтийских седых облаков,
И топали гулко бомжи, обживая над нами
Пространство таких, бесконтрольно-больших, чердаков…
Но дом отслужил – так бывает порою с домами,
Хоть чаще случается это с живыми людьми.
И волею судеб, разлука легла между нами,
И видимо, я, в безысходности, лягу костьми…
* * *
Как в старой песне: "миленький ты мой",
Возьми меня, пожалуйста, с собою!
Не оставляй растерянной, больной,
Наедине с неласковой судьбою.
Там, далеко: твой дом, сестра, жена,
Друзья, работа, дети и достаток…
Но даже если чаша и полна,
Для счастья – компонентов маловато…
Ты благороден, честен и умён –
Тебя таким я чувствую и знаю,
А у меня не жизнь, а странный сон,
Я без тебя – в бесчувствие впадаю.
А вместе мы б прожили сотню лет,
И с каждым днём – светлей и интересней…
Но нет иллюзий, и надежды – нет –
Я помню, чем кончалась эта песня…
* * *
Отзвенели ручьи, распустилась листва,
Успокоилось сердце шальное…
На бумагу послушней ложатся слова,
Но навеки остался со мною
Тот полёт среди ярких, мерцающих звёзд,
В юном сердце моём перебои
И над Млечным Путём нависающий мост,
Там, где мы целовались с тобою…
* * *
Тёмный, обезлюдевший вокзал,
Электричка на пути железном…
Кто – кого той ночью провожал –
Выяснять сегодня бесполезно.
Вечер начинался нелегко,
Пили кофе, как бы, для разгона…
Листик, словно сцинковый геккон
Прилепился на стекло вагона.
Ветер в окна с яростью швырял
На ходу безжалостные капли,
Голову шлагбаум наклонял
С грацией состарившейся цапли.
Грохотали сцепкой, налегке,
Никому не нужные вагоны,
Я платочек тискала в руке…
На твои курсантские погоны
Наложила бликов светотень –
Столь от них далёкие – зигзаги…
Может быть, хоть следующий день
Нам подарит чуточку отваги?...
* * *
Нет, не праздные эти вопросы,
Я, и правда, услышать хочу
Всё, что было: удачи и "sos"ы,
Суперважное... всякую чушь...
У меня не иссякнет терпенье,
У меня не сбежит молоко...
Мне бы стать отражением, тенью,
В тех краях, от меня далеко,
Где ты ходишь, смеёшься и дышишь,
Где работа твоя и друзья…
Неужели меня ты не слышишь?
Это я! Это я. Это я…
* * *Веснушки по асфальтовой дорожке,
И на стекле отчётливые чёрточки,
Метанья по двору соседской кошки
И капельки прохладные из форточки…
Дождинки, застеклённые в рапиде –
Какое-то сплошное многоточие.
Я на тебя нисколько не в обиде –
Ну, приходи и убедись воочию!
В тот день – полупрозрачные слезинки
Мои глаза печалью переполнили,
Ты вновь ошибся – разве это льдинки?
Да разве это я метала молнии?!
Стихия разгулялась не на шутку,
Была гроза, обычная, весенняя,
А мне всегда в грозу – немного жутко,
И потому дурное настроение.
Но это не каприз, не раздраженье –
И всё легко б лечилось поцелуями…
А вот теперь – в груди такое жженье,
Не погасить и ливневыми струями!
* * *
Шаги к тебе: по снежной целине,
По ровному и гладкому гудрону,
По первотравью, летом, по весне,
По листьями шуршащему газону –
Всё время нелегко давались мне,
Хоть никому не нанесли урону.
Шаги к тебе. Дыханье затая,
Волнуясь, как девчонка-малолетка,
Сама от беспокойства не своя,
Сникая, как обломанная ветка,
В твои, не отдалённые края,
В которых я бывала очень редко…
Шаги к тебе уже не проложу
Ни по какой накатанной дороге.
По лезвию, по острому ножу
Прошла бы вновь, до крови режа ноги…
Без лифта бы взлетела к этажу!...
Но подвела судьба свои итоги.
* * *
Снов больных причудливая вязь,
Россыпь слов, узорчатой каймою…
Мир, который замер, накренясь,
Скатерть с посечённой бахромою…
На своих не держится местах
Ничего, в стремлении к паденью,
В близкой перспективе – полный крах
И упадок сил и настроенья.
Гобелен: олени у пруда –
Середина рухнувшего века…
Господи, какая ерунда
Заполняет мысли человека!
Не желай, не жди, не прекословь,
Выполняй условностей условья…
Никому не нужная любовь
Бьётся в уголке над левой бровью.
* * *
Мы с тобой не сумели когда-то вначале
Наше юное чувство разъять на детали,
Объяснить, для себя, что к чему, и подавно,
Не смогло всё сработать легко и исправно.
Нерешительность, страх, даже глупость, возможно:
Нас учили – к любви подходить осторожно…
Говорили, что лучше пусть недо, чем пере…
Это, в сущности, верно, в какой-либо мере.
Но попробуй, найди эту грань роковую,
Пронеси на руках эту искру живую,
Чтобы руки не сжечь, и огня не утратить,
Любоваться зарёй и не чахнуть на злате…
Ту задачку решить не легко и не просто:
Отличить, где любовь, где явления роста…
* * *
«Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной…»
М.Цветаева
Ну, кто сказал, что за любовь – бороться
С соперницами, с жизнью и с собой
Должна, и лишь тогда букет эмоций
Наградой станет мне за вечный бой?
Ну, кто сказал, что если отвоюю
Тебя «у всех других — у той, одной»,
Сумею заменить собой – другую,
Что, может быть, назначена судьбой?
Ну, кто сказал, что если я узнала,
Что это ты – единственный – в толпе,
То мне на жизнь и счастье – будет мало
Самозабвенья в вечной агапэ?
*************************
Агапэ – «Древние греки так называли мягкую,
жертвенную, снисходящую к ближнему любовь.» (с)
* * *
Как жестоко поступили боги,
Разделив людей на половинки…
Ты идёшь куда-то по дороге,
Я бреду устало по тропинке…
Над тобой – сияние восхода,
Надо мной – уныние заката.
Мы с тобой всё дальше, год от года,
Видно, расписанье виновато.
Нет согласования в движенье,
Мы – элементарные частицы,
Чувствуем, по духу, притяженье –
Сила – не даёт соединиться.
Мы – одноимённые заряды,
Совпадает линия разрыва,
Тяжело вдали и трудно рядом,
Лишь каким-то чудом, вроде, живы…
Кровоточит край разъединенья
И не может кожей затянуться…
Я одна, скольжу бесшумной тенью,
Встрёпанной, изорванной и куцей.
* * *
Смотрю, не мигая на солнечный дивный закат,
Поскольку садится в щадящую дымку светило.
И запад краснеет – под ветер – у нас говорят,
Но зрелище смотрится очень приятно и мило.
Тихохонько плещет о берег речная вода,
Не море, конечно, и речь не идёт о прибое…
Но дело не в этом, а в том, что я так молода,
И что в этот вечер сижу на скамейке с тобою.
Дурманящий запах идёт из соседних садов,
В которых всё лето никак не сникает цветенье.
Такого не сыщешь в теснинах больших городов,
Там, разве, парфюмом возможно поднять настроенье.
Немного зудят комары, я отмашку даю
Белёсою веточкой ивы, свисающей рядом…
И вижу внезапно родную улыбку твою,
И тоже тебе улыбаюсь растерянным взглядом.
Лишь краешек солнца виднеется там, за рекой,
Я долго стою у калитки, средь жёлтых акаций,
А ты, уходя, на прощание машешь рукой,
И таешь во тьме, и не хочешь ко мне возвращаться…
* * *
Не будем повторять избитых слов,
А неизбитых нет на эту тему…
Колец – не надо – символа оков.
И вот стоим, загадочны и… немы!
Но мы, без слов – не люди, а зверьё,
Я не хочу уподобляться зверю!
И слово вырывается моё –
Но я сама – ему уже не верю!
* * *
Давай-ка с тобой сочиним
Такое, что прежде не пето,
Красивый мотив, что сравним
С волшебной мелодией лета.
Придумаем солнечный луг,
Где марево травы колышет,
Поймаем потоки и вдруг
Начнём подниматься всё выше.
В горячем дыхании трав
Пьянея без всех ухищрений,
И головы в небо задрав,
Зависнем на пару мгновений.
К полёту почувствуем вкус,
Нарушим закон непреложный.
Смотри: я ничуть не боюсь –
Та за руку держишь надёжно!
Не надо мне всяческих благ –
Лишь этого мне не хватало:
Пространство почувствовать, как
В нелепой картине Шагала…
* * *
Не верится, что так оно бывает,
Сейчас звучит – и то довольно странно:
Мы едем в переполненном трамвае,
Ничуть не опасаясь за карманы.
Десятки пассажиров с нами рядом,
Спина к спине спрессованных в вагоне.
Здесь так легко скреститься нашим взглядам
На долгом иль коротком перегоне.
Немного суеты на остановке,
И снова тесной массы колыханье,
Волнующе и чуточку неловко:
Сердца не в такт, прерывисто дыханье.
Район, лишённый метрополитена,
Далёкие от центра новостройки.
И у меня – опять дрожит колено,
И ты – в такой толпе – не очень бойкий.
На стыках рельсов дергает немного,
Но мы толчки выдерживаем кротко,
И длинная-предлинная дорога
Нам кажется стремительно-короткой…
* * *
В твоём окне сошелся клином свет,
На бежевых, в зигзагах, занавесках…
Зайти и передать тебе привет –
Не отыщу я оснований веских.
И ноги нарезают виражи,
Опять вокруг, всё время по спирали,
Глазами я считаю этажи,
Но в лифт войти осмелюсь я едва ли.
Зелёный двор кипением листвы
Встречает каждый раз традиционно.
Приветствуют кивками головы
Все дворники, старушки, почтальоны…
Они уже привыкли к моему
Обычному, привычному маршруту.
Есть нечто, неподвластное уму:
Тебя я не встречаю почему-то…
Сходи за хлебом, что ли, в гастроном,
За колбасой, за сыром или чаем…
И обернётся явь – волшебным сном,
Как только мы друг друга повстречаем.
Я скоро углубленье протопчу,
В асфальте, на песке, и в травах росных…
Я так с тобой увидеться хочу –
Ну, выходи, пока ещё не поздно!...
* * *
Откуда всё это возникло в кружении дней,
И как я сумела в глазах у тебя отразиться?
Ты чуть распахнул по-девичьи густые ресницы –
И рухнула я в океан, что всех прочих синей.
Ты только сказал мне обычные несколько слов,
И я свои козыри выдала – в щедрую фору,
Услышав в тех звуках – слова для себя приговора,
Но знать и не знала, настолько он будет суров…
А ты мне назначил такой исключительный срок:
Не будет амнистии мне никакой, кроме смерти.
Но я не ищу снисхождения в дней круговерти,
И вместо прошений – сплетаю узоры из строк!
* * *
И всё-таки, как возникает любовь в человеке?
Не сжатая в рамки одной биохимии мозга,
Когда озаряет слепяще сквозь сжатые веки,
И хлещет по сердцу разлуки разящая розга.
И всё-таки, как возникает любовь в человеке?
Случайное слово, внезапно скрещённые взгляды –
И вмиг ручейки превращаются в бурные реки,
И мчат к океану, то вместе сливаясь, то рядом.
И если любовь по неверному руслу помчала,
Её не направишь редактору мудрому в правку.
Нелепо пытаться исправить, начав всё сначала,
Как бабочку взять и, распяв, насадить на булавку.
А можно нестись по судьбе предназначенным курсом,
И только взаимно слегка изменять направленье.
Поскольку любовь – это выстрел точнейшего ПТУРСа,*
А в грохоте взрыва, слова – не имеют значенья!
*************
*) ПТУРС - http://www.aerston.ru/item.php?id=1140
* * *
Мы спорим, будто это – очень важно…
Победа – равносильна пораженью.
Лечу я самолётиком бумажным
На восходящих струях раздраженья.
И что за наваждение такое –
Не вспомню даже, в чём была причина!
А ты опять доволен и спокоен,
На основаньи том, что ты мужчина:
Распутаешь сплетение тугое
И сможешь извернуться, как Гудини.
Ты говоришь одно, а я – другое,
А правда, как всегда, посередине.
* * *
Голосистый звонок с переливчатой трелью –
Я немножко пугаюсь такого звонка.
Но шаги раздаются за тонкою дверью:
Два щелчка: это ключ повернула рука.
И распахнута дверь, и глаза, и объятья –
Ты мне рад, я напрасно волнуюсь опять,
Тереблю рукава трикотажного платья,
Начинаю причёску свою поправлять…
Этих глаз синева до того нереальна,
Что опять удивляюсь, в стотысячный раз…
Я в зрачках у тебя отражаюсь зеркально,
Не могу отвести завороженных глаз.
Ты меня закружил в этом вихре беззвучном,
Только взглядом, без всяких магических слов,
И к себе приковал, не без помощи штучных,
Очень ласковых, нежных, но прочных оков.
Ну, да, я и не рвусь из моей несвободы,
Принимаю твою безграничную власть:
Даже если любовь и выходит из моды –
Мне-то что, я за модой вовек не гналась!
* * *
Хочу говорить о большой и высокой любви
Такими, до боли сердечной, простыми словами,
Могла бы и петь, но, хоть струны гитары порви,
Не выразишь то, что порой приключается с нами.
Увы, не со всеми: любви нерастраченный дар
Нисходит лишь к тем, кто богами отмечен особо.
Любовью, как самой жестокой из сладостных кар,
Из тысяч – один поражён – от рожденья до гроба.
А тем, обделённым, ни в сказке волшебной сказать,
Ни бойким игривым пером описать невозможно,
Поскольку и сам-то едва ли сумел осознать,
Насколько, пред нею, всё в мире мало и ничтожно…
* * *
Сразу сердце замрёт,
Лишь к руке прикоснётся рука…
Сладок липовый мёд,
Да и я, словно липа, мягка.
Словно искорка – меж
Наших глаз промелькнула, спеша.
Я податлива: режь,
Что твоя пожелает душа!
Хочешь: свист озорной
Из души моей вырвется ввысь;
Хочешь: лик пресвятой –
Выставляй пред собой, да молись!
* * *
Смотрю поверх голов
На профиль твой точёный.
Скажи мне пару слов,
Русоволосый Феб.
Ведь ты в одном из снов
Смутил мой ум учёный,
Свергатель всех основ,
Вершитель всех судеб!
Мне сказку сочини –
Реальность надоела.
Фантазиям сродни
Мой стихотворный слог.
Останемся одни
На этом свете белом…
Храни меня, храни –
Я знаю, ты бы смог!
Далёкие миры
И близкие созвездья
Сошлись теперь в костры
Твоих горячих глаз.
Пустынные дворы
Уснувшего предместья
Укроют до поры
И приголубят нас!...
* * *
Старый дом у Круглого пруда,
Приютивший нас двоих когда-то…
Я была так дивно молода,
Что теперь поверить трудновато.
По мосткам на остров, по грибы,
Мы с тобой бежали на рассвете
И, украв мгновенья у судьбы,
Были всех счастливее на свете.
Предосенним вечером, дрожа,
Загнанные дождиком колючим,
В комнатку второго этажа
Крались мы по лесенке скрипучей.
И в туманный сумеречный час,
В крохотной, игрушечной гостиной,
Грелись у «голландки», что для нас
Славно исполняла роль камина…
Пронеслись минутами года,
Век иной, да мы-то не другие –
Наш давнишний отпуск у пруда
В сердце вызывает ностальгию.
Деревянный дом снесли давно,
Там теперь коттеджная застройка –
Ну, да мы с тобою всё равно
С дачников не спросим неустойку.
Углублён, расчищен старый пруд,
Перешедший в частное владенье.
И туда уже не увлекут
Молодых – прекрасные мгновенья…
* * *
Ты приходишь ко мне
Переменчивым ветром,
Тонкой веткой в окне,
Тихой музыкой ретро…
Ты приходишь ко мне
Предрассветным туманом
И закатом в огне,
И дождинкой нежданной…
Ты приходишь ко мне
Нашей памятной песней –
Тёмной ночью, во сне,
И в троллейбусе тесном…
Ты приходишь ко мне
Чьим-то пристальным взглядом,
Ощущаю вполне
Я – присутствие рядом…
Повороты в судьбе,
Как могу, чередую.
И однажды – к тебе
Непременно приду я.
* * *
Ты цветов не ломай
И не бегай за мною.
Будет осень. А май
Далеко – за зимою.
Отгорю, отгрущу,
Отдохну, отвздыхаю...
То ль себя не прощу,
То ль тебя оправдаю.
То ли солнечный свет
Ослепит ненароком,
То ли мудрости лет
Я исполнюсь до срока.
Ты листвой пошурши,
Не замёрзни под снегом.
За другими – не бегай…
Лучше мне напиши!
* * *
Остановилось время в той зиме,
Морозной, с леденящими метелями,
Когда в седой туманящейся тьме
Мы грезили счастливыми апрелями.
И грели руки возле батарей,
В подъездах полутёмных и загадочных,
В хлопках не запиравшихся дверей,
И в лужах от комков с полозьев саночных.
И вновь бежали рядом вдоль домов,
Всегда по ветру брали ускорение.
Был климат даже более суров,
Но радостней и звонче настроение.
А помнишь, как мы рухнули в сугроб,
По пояс, что у дома, у соседнего?
Остановилось время. И озноб
Не выгнать и жарою выше среднего.
* * *
Когда прошла пора восторга,
Предвосхищения судьбы,
Не будем снисходить до торга,
Не будем сухи и грубы.
Есть прелесть в осени суровой,
Когда, замёрзнув и устав –
Затопим печь, и будем снова
Ждать снегопад и ледостав.
Давай друг другу улыбаться,
И говорить слова любви,
Хоть нам давно не восемнадцать,
Мой драгоценный визави.
Хоть наша жизнь полна печали,
Не поддадимся, устоим!
Что одному понять – едва ли,
То открывается двоим.
А вдруг, такие ожиданья
Судьба не сможет обмануть…
И ждёт нас первое свиданье,
А вовсе не последний путь…
* * *
Мы не знаем, что происходит
В наших мыслях и в наших душах,
Где находится это место –
Не найдёт даже патанатом…
Хоть веками известно, вроде:
Важно – только смотреть и слушать –
И понять, не вспугнув ни жестом,
Чем же сердце в груди зажато…
Что такое – любви томленье?
Разгулялся гипоталамус?
И каких там гормонов синтез
Происходит – столь бесконтрольно?
Что внезапно, без разрешенья,
Не предскажет и Нострадамус –
Не поставит и Кама Гинкас:
То восторг – то безумно больно!..
И счастливцы, и несчастливцы,
Испытавшие хоть однажды –
Не откажутся – под предлогом
Даже вечной души спасенья:
Усмиряет любовь – спесивцев,
Труса делает столь отважным!
А дарована, то ли Богом,
То ли – дьявола искушеньем…
* * *
Постепенно стихает жара,
И склоняется солнце к закату…
Комариная эта пора
Мне приятной казалась когда-то.
Я терпела навязчивый зуд,
От уколов не зная покоя –
Лишь бы несколько дивных минут
Провести на скамье над рекою.
Провожая багровый закат,
Что сияет в преддверии ночи,
Чтобы видеть, как нежно глядят
На меня твои синие очи…
Я б и нынче умчалась туда:
В комарино-сверчковые трели –
Лишь бы эти глаза никогда
На других – точно так – не смотрели!
* * *
Глаза утомились
При свете вчерашнего дня.
Читала газету:
По черепу, словно колом…
Но Божия милость –
Задела крылом и меня.
И Ангелом Скорби
Зависла над круглым столом.
Но всё-таки – Ангел –
Поди, разбери пьедестал,
Что он занимает
В том сонмище Божеских слуг.
Уж тут не до ранга:
Седой и немного устал,
Но сердце оттает
В тепле его ангельских рук.
Не строила планов,
Ни прежде, тем паче – теперь.
Господь расположен
Сегодня – не значит всегда.
Гранёных стаканов
Ты ёмкость, попробуй, измерь –
Не знает и Боже
Твоих перспектив иногда.
Разобраны роли,
Осталась одна – для меня.
Эскиз декораций –
Художник на краски скупой:
Огромное поле,
Сухая и злая стерня
Пошла заметаться
Нетающей снежной крупой.
* * *
В ночи, среди ясного дня,
Туманной предутренней ранью –
«Прощай» – это не для меня –
Я тихо скажу: «До свиданья».
Работала, глаз не щадя,
Над нашей любви филигранью,
Себя и других не судя,
Осталось сказать: «До свиданья».
Идя под ударами струй,
Навстречу любому скитанью –
Оставлю тебе поцелуй,
И эти слова: «До свиданья».
Терплю эти струи дождя,
В слезах, осыпаема бранью,
Возможно, навек уходя,
Я всё ж говорю: «До свиданья».
* * *
Не улыбайся жалобно. Зачем?
Мы всё уже с тобой обговорили,
И в мире не осталось больше тем,
Где были б варианты: или – или.
Ты думаешь, мне просто отрезать?
Я не хирург, чтоб так вот, по живому…
Не надо мне заглядывать в глаза –
Я б даже пса не выгнала из дому.
Не спрашивай напрасно. Решено
Не здесь, не мной… Но я сказала слово,
Которое готовила давно.
И для меня оно звучит не ново.
И только ты – «обманываться рад»…
Но я-то правдолюбием страдаю.
Ты думал добрести до райских врат,
Но мы с тобой давно идём по краю.
За ним обрыв, поверь мне, это так,
Пора придать реальности значенье.
Не надо ни осад и ни атак –
Порою лучший выход – отступленье.
Пускай мечтой останется мечта,
Недостижимым светом с небосвода.
Подумай, что, наверно, неспроста
Сегодня – очень лётная погода.
* * *