День и ночь на заклятом месте,
Проводами вцепившись в стены,
В одеянье из ржавой жести
Ждет фонарь не пришедшей смены.
Он поставлен для роли важной.
Веря в это, не гнет колени.
Лишь оброс бахромой бумажной
Из растрепанных объявлений.
Он безмолвен. Но скрепов скрипы
Подлый ветер разносит всюду.
Будто ржавой гортани всхлипы…
Так скрежещут стальные зубы…
Не ослеп. Но тускнеет зренье
И немного разбито веко.
Топчут желтое отраженье
Люди в лужах уже полвека.
Может быть он был раньше ярок,
Нагло в окна смотрел чужие.
И в тени придворовых арок
Он грехи освещал большие.
Или может в былые годы
Он дарил слишком мало света,
Да еще поотстал от моды
Здесь на фоне стеклопакета.
А сегодня в плену острожном,
Заключенный среди строений,
Он читает в глазах прохожих
Безразличие отношений.
Только редко, темно и поздно,
Непогожими вечерами
Он бесстыдно роняет слезы,
Освещенные под лучами.
Иногда, проходящей мимо
Отработавшей проститутке,
Он подмигивает игриво
И плетет проводами шутки.
Или зорями в талом марте,
Когда звонкие птицы кружат,
Чертит радугу на асфальте
Разноцветным бензином в лужах.
Электрический пульс не чаще
И с годами слабеют токи.
Лишь искрят в проводах гудящих
Человеческие пороки.
2007 год