Пошел теплый дождик посверкивать солнечной нитью,
и чуть трепетали оборки жоржета в горошек,
и глаз мой впервые все это сквозь слезы увидел.
И пахло грибами, и день получался хороший.
А нынче, покорная сну или просто наитью,
подруг раздеваю, срываю с них ягоды-бусы.
Рябины, ломаясь от веса оранжевой кисти,
дождями как елки увиты и всем отдаются.
Зачем так прозрачно, что капли далекого сада
горящий мой рот, прямо с неба слетя, изумили.
Прозревшее сердце, которому бог его знает что надо,
растрат не считает, а было их - годы и мили.
Оплачу обобранных веток усталость немую,
дымящихся чашек, последних костров ароматы
и солнечность слитков, - такое не в силах отдать никому я,
как эти рябины, бессчетно дарила когда-то.
Нечаянный дар, незаслужен ты мной, не замолен,
с небес не испрошен, но кем-то оставлен в передней,
где старым пальто наслаждается полчище моли,
и нежность моя - чем бессильнее, тем и победней.