Утром темным, мрачным и туманным наблюдал я выпуск новостей.
Многое тогда казалось странным: что-то о вулкане Безымянном,
Взрыв был вулканических страстей.
Ух, как громко ухнул он, дубина! Пепел перекрыл все облака.
Затянуло реки, словно тиной, этой черной пепловой рутиной…
Сверху любовался той картиной сам Господь – скажу наверняка.
Созерцал он пепловые тучи, и, должно быть, думал про себя:
«А какой же все же я могучий! Как же можно выжить, мне грубя!
Я же превращаю глину в трепел, гнейсы превратить могу в гранит…
То-то как-то сброшенный мной пепел Геркуланум до сих пор хранит!
Много набросать еще успею – времени у нас пока полно!
Не одну засыплем мы Помпею, поселенье явно не одно
Погребем, завалим и разрушим, рыбаков оставив без ухи:
Чтобы было пусто грешным душам, пусть они забудут про грехи».
Я в экран уставился – и что же? Скажем прямо – без обиняков:
На меня в упор смотрела рожа, – бывший мой начальник Ермаков.
Ах, возьми чума его, холера! Сто чертей и сто один расстрел!!!
Жив курилка, жив мой «друг» Валера, даже и не так уж постарел.
Даже ни худее стал, ни шире, чуть заметна времени печать…
Тесно нынче стало в этом мире. Как бы мне себя не повстречать.
Все фамилии и названия изменены, все совпадения случайны