№10 Даниил Да
№11 Анастасия Афанасьева
№12 Андрей Гришаев
____________________________________________________
№10 ДАНИИЛ ДА
ВОСКОВОЕ ЛИЦО
http://stihi.ru/2001/12/19-610
Восковое лицо покрывается льдом,
Белых гор ручейки окружают его,
Муравьи и жуки поселились на нём,
И картина плывёт среди красных снегов.
Восковое лицо, кто тебя потерял?
Кто тебя наколол на еловый сучок?
Кто в бумажную заводь как утка нырял,
И попался на взгляда железный крючок?
Мы встречались с тобой, или чудится мне,
Что венчались под медной горячей горой.
Твои губы текли и струились в огне,
А морщины сгибались тугой тетивой.
После жили мы вместе, и на ночь, порой,
Я тебя запирал в герметический шкаф
От прожорливых бабочек, моли сырой,
Землероек и взглядов искусственных трав.
Ты мне пело скрипуче, а я набивал
В свою трубку табак, как седой капитан,
И в тебя как иголки я пальцы втыкал,
И ложились с тобой мы на ветхий диван.
Как тебя я любил, восковое лицо!
Как дышал на тебя и собой согревал,
Прижимаясь поближе слепым близнецом
Под покровом промозглых и злых одеял.
Мы гуляли в лесу, и случайный обрыв
Нас притягивал краской цветущего дна.
Ты на руки просилось и, слыша призыв,
Я тебя поднимал. И всходила луна.
Восковое лицо, я тебя потерял,
Ты уплыло по талой весенней воде.
Я над берегом долго и глупо стоял,
И искал под ногами, в зелёной слюде
Отраженье своё. Что найти мне пришлось?
Рассмеялась кукушка и мрачен был смех.
Подо мной копошилось, ругалось, рвалось
Восковое лицо, выливаясь на снег,
Покрываясь не льном, но чешуйчатым льдом,
Извиваясь как рыба на сковороде,
Убегало, спешило и пело притом,
И ужом пробиралось к весёлой воде.
На картине круги, и снега, и поля,
И медальный овал на песке у реки,
Догорающий камень, клочки февраля
И струящийся воск из-под жёлтой руки.
ЦИРК
http://stihi.ru/2001/06/05-219
О, ребенок, ты проснулся рано,
Ты пошел воды попить из крана:
В кухне цирк замедленный стоит.
Рыжий клоун выронил кастрюлю,
Чашки в синем воздухе уснули,
На столе огромный тигр спит.
Медленно вращается по кругу
Шар резиновый. В зубах держа подпругу
Лошадь-пони вышла в коридор.
В мусорном ведре услышав шорох
Царь-петух идет на желтых шпорах,
Кот счищает мишуру с усов.
Фокусник, воды налив в лоханку,
Достает из шляпы обезьянку,
На ухо ей тихо говорит.
Обезьянка поднимает парус.
Жаль, что больше в чашке не осталось
Мальчику воды. Он хочет пить.
Он идет назад, где сумрак теплый,
Отражение ползет за ним по стеклам –
Белая рубашка до колен.
Жаркие поверхности сознанья
Населяют детские желанья:
Сон, вода, подушек мягких плен.
УТОНУВШИЕ ЛИЦА
http://stihi.ru/2001/06/20-295
Истекал отражением вьющийся лентой ручей,
Зажимая руками глаза, проплывало пустое лицо,
Сикоморы, построясь в ряды, выпускали синиц из ветвей,
Углублённые камни меня окружали кольцом.
Я кричал оттого, что не видел отставших людей,
И фонтаны воды исторгал мой утопленный лик,
И казалось, что камни, точнее - один из камней
Обернуться пытается на человеческий крик.
Только впущены корни в отверстия полой земли,
И лицо уплывает всё дальше, а на глубине
Столько ярких светящихся лиц хоровод завели,
Что становится страшно за те отражения мне.
Так тревожно и пусто стоять на одном берегу,
Если берег другой - откровенное синее дно,
Что уйти я хочу, но увы, без лица не могу,
И как в чашу - смотрю в ледяное пустое окно.
Там созвездие рыб расплетается в солнечный крест,
И летит колесо, и уснувшая дева плывёт.
Листья ржавые, рыжие из многочисленных мест
Лента узкая быстрая к водовороту несёт.
Словно палые листья вращаются лица смеясь.
От ручья льётся холод и запах прибрежной травы.
Звёзды скользкие втиснуты в сочную чёрную грязь,
И залил млечный путь на полях путеводные рвы.
Утонувшие пятна всплывают, и в небе клубящемся мне
Как зеркальные призраки - те же улыбки видны,
Что средь рыб находились, лежали камнями на дне,
Оставаясь небесным законам чудесно верны.
Над хозяином спящим, закрыв облаками глаза,
Пребывают всю ночь, пропуская рассеянный свет.
- Утонувшие лица, я с вами - над берегом кто-то сказал,
И пошёл, каблуки погружая в свой собственный утренний след.
У СМЕРТИ РАЗНОЦВЕТНЫЕ ГЛАЗА
http://stihi.ru/2001/07/03-223
У смерти разноцветные глаза
Парит в тумане жарком стрекоза
И облако похоже на перину
Укрыться им и видеть тот же луг
Смешных собачек, бабочек вокруг
Летающих с жужжанием невинным
Девиц лежащих словно алфавит:
У Б – живот, но букву не тошнит:
Она пузата просто из кокетства
Ей тоже снится сон, что в ней лежат
Граната зёрнышки. Рубиновый гранат
Есть аллегория плода, который детство
И вот он в ней. Плод неопределён.
Его бесформенность – единственный закон,
Что он себе пока-что позволяет.
Он только чувствует: вливается вино
И столбик распрямляется спинной
Внутри того, кто плотью обрастает.
Ему не тесно. Как и на лугу
Утробы время согнуто в дугу
И можно путешествовать без страха.
Пойти, где полушарий острова,
Где перепонка бъётся чуть жива
Условно отделяя прах от праха
В кудрявой красной кашице ковра
Запуталась заблудшая икра
Но там ей хорошо, она зевает.
Она растёт с упорством тростника,
Во рту её – лишь горсточка песка,
Пусть языком его перебирает.
Ведь тоже буквой, тоже буквой сна
Невольно хочет сделаться она
И помешать ей в этом очень сложно.
Появится, спустя короткий срок
Из живота у буквы Б цветок
И мы над ним склонимся осторожно
БРИТВА
http://stihi.ru/2004/02/02-1156
Бритва гладит шею оленёнка:
Сколько нежности весною спит в природе.
Белых лиц не держит фотоплёнка,
Половинки птиц на огороде.
Где сокодвижение трамваев
В стороны земли везёт рабочих,
Чёрный снег лежит, неузнаваем,
Детский зуб шатается, непрочен.
Из домов выходят ротозеи
Посмотреть как реки, поднимаясь,
Серым гипсом бороздят аллеи
Парка отдыха. Гимнасты не сдаваясь,
С ласковыми лицами фискалов
Салютуют мокрыми флажками.
Где вчера милиция бежала,
Почва зарастает лепестками.
Кто уйдёт от солнечных объятий -
Солнце смерти, огненная бритва,
Девочки гуляющее платье,
На губах скользящая молитва.
Раньше здесь сидел в пальто кирпичном,
Но зима теперь уже далёко.
Детства крайнего сознание безлично,
Дома тоже как-то одиноко.
Столько нежности весною спит в природе -
Тяжело дышать от этой пытки.
Половинки птиц на огороде,
У ограды мраморные плитки,
Кипарисов стянутых аллея,
У ворот гуляющая пара:
Он небрит, похож на Бармалея,
У неё в руках чадит сигара.
Лучше дети. Шею оленёнка
Нежно бритва огненная гладит.
Нервно бъется пластырь-перепонка,
Столько цифр намешано в тетради.
Запахов молочного рассвета,
Влаги, жидкости, гуляющего лада,
Сжатого тепла, почти что лета,
Кожи недоверчивого взгляда.
Сколько же во мне сейчас тревоги,
Узловатых пальцев нетерпенья.
Злых гимнастов скрюченные ноги -
Символы и радости и тленья.
Совсем недавно мне попался на глаза разговор в одном форуме о стихах Анастасии Афанасьевой, только-только получившей Русскую премию. Один из его участников обозначил вполне недвусмысленное «фе», ссылаясь на стихирскую страницу поэтессы. Заглянул туда и я и тут же понял в чём дело. Анастасия и даже Афанасьева – да не та! Настоящая Анастасия Афанасьева, на протяжение нескольких лет ведшая достаточно активную стихирскую жизнь обитала совсем на другой странице, точнее на двух, под псевдонимами Verdana и Сержант Пеппер...
№11 АНАСТАСИЯ АФАНАСЬЕВА.
Поэт. Родилась в 1982 г. Окончила Харьковский медицинский университет (в настоящее время учится в аспирантуре). Книга стихов «Бедные белые люди» (2005), публикации в альманахе «Вавилон», а также в Интернете. Лауреат Русской премии (2007); шорт-лист премии «Дебют» (2003). Живет в Харькове.
ТЫСЯЧА МАЛЕНЬКИХ СОБАЧЕК
http://polutona.ru/?show=0701213853
Мама говорила ему, что папа был летчиком и разбился на громком военном самолете. Неправда. На самом деле папа был вовсе не летчиком, а землекопом-метростроителем.
Однажды утром он вышел из подъезда и увидел перед собой 1000 (одну тысячу) маленьких собачек. Фыркнул испуганно, пошел направо, а тысяча собачек переместилась в том же направлении. Тогда он вскочил в первое попавшееся такси и, казалось, отстал от зверушек. Приехал на рабочее место. Там, конечно, работа, как всегда: снимать пласты земли, один за другим, рыть станцию. Снял первый – под ним тысяча маленьких собачек. Бывший папа крякнул в ужасе, закрыл глаза, открыл, собачки, вроде, развеялись. Снял следующий пласт – там понятно, тысяча их, маленьких. Тут у бывшего папы развился приступ удушья, но папа вовремя воспользовался ингалятором и выжил. Снял следующий пласт. Стоит ли говорить: да, тысяча, да, собачек.
И все смотрят прямо в душу своими глубокими щенячьими глазами.
Папа бежать – собачки за ним. Папа лететь – у собачек крылья вырастают, летят следом. И если бы говорили хотя бы что-нибудь, но они молча, совершенно молча смотрели прямо в лобную долю, прямо в лимбическую систему, оставляя полную свободу для интерпретации своего появления и сущности.
Целая неделя прошла в бегах от собачек. Устав, папа присел на скамеечку, поставил рядом лопату. А тысяча собачек подходили всё ближе и ближе к сидящему, по ногам карабкались на колени, грудь, плечи, голову и, наконец, затопили его, полностью, целиком, по самое темечко, так, что ни одного уголка, изгиба или волоска видно не стало.
Эх.
http://vernitskii.liter.net/afanasieva2.htm
А голова моя крутится, как земля вокруг своей оси
Самый удобный глобус: неси в руках – да и неси
Хочешь – отпусти
А хочешь – возьми, будто в тиски
В первом случае она летит летит и летит
Словно голубоглазый атлет
"Всё фигня, кроме пчёл", – голова летит и поёт
Во втором случае она, словно анатом, заглядывает себе в рот
Преимущественно молча
"Главное не рубить с плеча", –
Думает она с интонацией внимательного сыча
А потом она устает
На миг застает
Видимость: будто она на месте стоит,
А кругом всё летит
И верит же, дура,
Ве-рит.
* * *
http://vernitskii.liter.net/afanasieva2.htm
Красные девочки, рисующие на асфальте белесые круги
Оловянные мальчики, рисующие круг футбольного поля
Ты – пойман
Ты – понят
Береги веточки, которыми рисуешь, не береги мелки, береги, не береги
Вот так подумаешь по дороге на работу, что-то такое вспомнишь,
Пока ищешь деньги на билет
Внимательный контролер смотрит не то что в глаза: в зрачки
Ссыпает в ладонь сдачу – серебряные кружки: совсем мелочь –
Одна, две копейки
Возьмите, всё равно нам отдадите
Я слушаю молча, и он повторяет:
Возьмите, всё равно нам отдадите
Я говорю – "да", контролер отходит и замолкает
Чего не услышишь в зимнем утреннем трамвае
Вот так подумаешь: откуда он о тебе всё знает
Пока мелочь теплеет в кожаном кошельке
Преображается в кожаном кошельке, в моей руке,
Пока я принимаю ее – готовлюсь к тому, чтобы отдать ее
Пока я отдаю (уже не совсем) ее, принимаю что-то другое
Пока утренние трамваи со мной внутри
наматывают расширяющиеся круги,
красные девочки рисуют расширяющиеся круги
оловянные мальчики рисуют расширяющиеся круги
Хоть береги, а хоть не береги
* * *
http://vernitski.narod.ru/afanasieva1.htm
Миниатюрный пластилиновый посёлок
привыкает жить по cложившейся форме –
вдруг появляется наступающий сапог,
и жизнь, соответственно подошве,
становится рифлёной.
Некоторое время все возмущаются,
некоторое время – привыкают,
а потом объявляют себя рифлёным пластилиновым
посёлком, и снова живут по cложившейся форме.
Но появляется стопа –
мир становится пятипалым, рельефным,
паутинчатым в тех местах, где отпечатались
линии кожи.
Некоторое время, некоторое время,
затем – объявляют: рельефный пятипалый.
Но приходит осенний ботинок…
...что ты хочешь сказать?
Я говорю,
– так и живём,
практикуя чтение времени
по отпечаткам.
____________________________________________________
№12 АНДРЕЙ ГРИШАЕВ
Поэт. Родился в 1978 г. в Ленинграде. Учился в Ленинградском Электротехническом институте и (в течение трех месяцев) в Литературном институте. С 2004 г. живет в Москве. Публиковался в антологиях премии «Дебют» «Братская колыбель» (2004) и «Знаки отличия» (2005). Книга стихов «Шмель» (2006). Публикация в «Новом мире» (№6, 2007)
В СТЕНЕ
http://www.stihi.ru/2005/08/24-895
Я застрял в стене
Проходил… и вот.
Ни туда ни сюда
И в одних носках
Кто-то там, к спине
Придвигает комод
А с комодом ко мне
Прямо в спину – тоска
Дальше – хуже
Затеяли капремонт
На лицо обои
Приклеивать норовят
Соседка с мужем
Выпрямляют живот
Им бугор не нужен
На стене, говорят
А когда вдруг решили
Вешать панно
И болт стали вкручивать
В черепную кость
Я напряг сухожилья
Весь дом – ходуном
Выламываюсь, говорю:
Я - каменный гость
МЫ ШАРЫ, А ВЫ КВАДРАТЫ
http://www.stihi.ru/2004/03/07-1216
Мы шары, а вы квадраты
Мы круглы, а вы квадраты
Мы полны, а вы квадраты
Неухожены, горбаты
Мы умеем рисоваться
Мы умеем наполняться
Мы умеем целоваться
Вы же только – драть, кусаться
Нас переполняет удаль
Мы круты и нам здесь круто
Мы покатимся отсюда
Вы ж останетесь, иуды.
КАК Я ПЫТАЛСЯ СЪЕСТЬ ДОМ
http://www.stihi.ru/2004/03/11-251
Я шел по Миллионной, усталый и голодный
Ведя рукой по стенам замызганных домов
Мне есть хотелось очень, я был сосредоточен
На мыслях, что на ужин: рагу, а, может, плов?
И вдруг мне захотелось потрогать эти стены
Губами прикоснуться, попробовать на вкус
Вот желтый трехэтажный, пятиэтажный белый
Какой из них сочнее, и сладок, как арбуз?
И я почти не медлил. К стене я наклонился
(Мне желтый показался и слаще и сочней)
Лизнул тихонько стену. И тотчас же скривился
Кислятина! По мне, так и лимон вкусней
Однако, разумеется, я был заинтригован
К другому дому подошел, попробовал его
Тот, белый оказался до ужаса соленым
Но я, заинтригованный, воскликнул: «Ничего!»
Почувствовав себя Колумбом, Пржевальским
Ученым, открывателем таинственных миров
Я, плюнув на симпатии, на этажи и краски
Стал пробу брать буквально подряд от всех домов
Но не прошло и часа, меня уже мутило
Мой город оказался сомнителен на вкус
О, сколько горьких, кислых, соленых зданий было
Где ты, мой Эльдорадо? Мой сладкий? Как арбуз.
Присел я на поребрик и голову руками
Усталую, ненужную надежно обхватил
Из темноты приблизился нелепыми шажками
В потрепанной шинели какой-то господин
«Что с вами приключилось?» ,-спросил он удивленно
Он выглядел забавно, как старый адмирал
Я вспомнил о приличиях, представился с поклоном
И всю свою историю бродяге рассказал
Он очень удивился. Сказал: «Ну-у, в самом деле.
Соленые да кислые? Иди ж ты. Вот те на.
Так сладкие, пойми, давно уже все съели…»
И зашагал он к Марсову до вечного огня.