Уверенной походкой по выщербленной улице
Иду, курю, влюбленные целуются, целуются.
Мне жаль их не из зависти, но по обыкновению
Приходят мысли разные, ведущие к забвению
Картины в красках радужных, сменяются как ночь:
Девчонкою-бестыжницей, бегу от света прочь.
Где молит в пьяном омуте заманка дьявольская,
Чтоб я с кудрявым волосом пришла к нему нагая.
И сбудутся, и станутся призывы чертовские
Нагряну кровьим выплеском, глаза мои шальные
Не плача, не рыдаючи, свободе не молящие,
Но с вызовом волчицы, сквозь мглу ночи горящие.
И падет, стон от одури ворвется в тьму печальную
И скажет, что влюблен в меня, отчаянно, отчаянно.
К ногам хладным от мороза, все злата класть начнет,
Бриллиант чернее смлолушки в ладоши завернет,
И блага неземельные кряхтя, предложит мне,
Гнетушь тоской амурною, ведь блага те в цене.
Но сладкие уста мои промолвят вдруг в ответ:
«Ни злат, ни благ не надо мне! Свободы лучше нет!
От тела розой веется, от волоса весной
Я словно ветер с полюса, уж лучше ты за мной»
И кинется, и бросится, лобзать мои следы,
Закончатся шаги его близ Церквушки грады.
Зажжется рьяным пламенем матерья дьявольская,
И я сквозь сатану в огне бреду,красивая, босая.
Не будет сердце куплено, притворною любовью.
И в одиночестве таком, счастлива лишь с собою.
Да песней громкою я разбужу мертвецкую округу,
И с танцем диким в пляс пойду, напоминая вьюгу.
Затем исчезнут образы, и сгинет враз фантазия.
И вновь курю на улице, пьяна до безобразия.
Влюбленные опять сидят, целуются, целуются.
Сквозь ветер солнечный иду одна, по улице, по улице.