Копенгаген всё тот же, каким ты его оставила.
Та же гладь горизонта, застигнутая закатом.
Да и в мыслях - старый абсурд, возведённый в правило,
Зачем-то опять возвратиться сюда когда-то.
Отличное пиво. Высокий стакан с испариной
Один тормошит монотонность прочих событий.
Но население почему-то кажется слегка подстаренным,
Как деревянные балки гостиничных перекрытий.
Здесь на каждом столе статуэтки или букетики,
И на всем видны их невинные отпечатки.
А когда принимаешь за чушь этот апофеоз эстетики,
То минутную слабость смывает восторг сетчатки.
Небо над городом, в сущности, та же Дания –
Смотрит приветливо, всем обещая лето.
Люди растворились в заботах об отдыхе и пропитании,
И о том, что пишет влиятельная газета.
Корабли, улыбаясь, снуют по уютной гавани,
Лишь одно только море всегда почему-то хмуро.
Но средь обилия этих щедрот я дышу как в саване
Из роскошной ткани северной архитектуры.
Здесь с прилавков слышна мольба, с кафедры – наставления.
Белый крест по-хозяйски распластан на красном флаге.
И из всех мыслей самые чёрные – мои впечатления,
Что кириллицей вьются по светлым полям бумаги.
Даже в птицах замечен какой-то налёт беспечности,
А в глазах прихожан – одомашненный образ Бога.
Здесь не движется время, и каждый час уподоблен вечности,
Да и вечности вкус здесь такой же, как вкус хот-дога.
Копенгаген,
апрель 2007