Осень.
Хочется снега.
Белого, белого снега.
Восемь
часов кряду –
офис,
обычный рабочий день.
смотрю за окно -
косо
дождь хлещет
в грязь тротуаров,
оземь
швыряя пасмурность взглядов
торопливых прохожих.
Взять бы
широкие красные лыжи,
рюкзак и билет
к белым вершинам гор
на далеком юге -
а там война,
провели границы.
Там стреляют,
и не бывает
ни зимы, ни лета.
Когда убивают,
мертвым без разницы
все времена года.
Пропасть бы пропадом.
Попадать в пропасти
Тем,
кто знает
как правильно подогнать
амуницию,
чтобы та не гремела
при быстрой ходьбе по склонам.
Как безошибочно верно спускать курок,
поймав в прицел беззащитный лоб,
или легкомысленность пуговиц,
неосторожно сверкнувших на солнце.
Как надежно,
с абсолютной гарантией вставлять взрыватель
в кусок тротила
и цеплять к пассажирским вагонам
улетающего за горизонты поезда.
Пропади вы пропадом,
те,
кто не видит,
как дети
с укороченными конечностями
играют
почерневшими гильзами.
Кто не слышит,
как рыдают в голос
над холмами из мелких камней
без крестов на вершинах
старики и младенцы,
мужчины, женщины.
У холмов все равны.
И равны под холмами.
И хоронят,
хоронят,
хоронят,
и...
Утром хоронят
плача,
Днем рыдая,
руки ломая до хруста -
ревут в голос,
забывая проклясть,
и опять хоронят.
Ночью хоронят молча,
и хранят в черных ладанках на груди
пряди волос
не повзрослевших своих детей.
Черным шепотом
соль оседает
на серых подушках,
сохраняя боль в бесконечных чертовых снах.
Потом снова воют,
годами воюют и
воюют опять.
И хоронят мой белый снег
каждый день
на вершинах моих -
лично моих -
белых гор.
Смотрю за окно -
осень,
промозглая слякоть.
Хочется снега,
обычного белого снега.
Очень!
1993 год. Исправлено в августе 2012 года.