Завороженный ветер стих и уже не тревожит ставни.
Окрестили простой водой (вот безбожники!) эту гладь
Диких омутов и лихих, обветшалых, прозрачных, давних,
Протоптали босой ногой все желающие летать.
За горами растут цветы. Или кактусы. Или крылья.
А к заутрене лепестки – громче пороха, слаще слёз...
Чуть смешавшись – для красоты – с придорожной промозглой пылью,
Забирают цветные сны. Навсегда. Насовсем. Всерьёз.
Что сегодня кричат дожди? Для чего розовеет небо?
Только святость переломить, расплескать, выпить, выжечь нить!
Хочешь – ждать буду?
Да, ты жди... Ты же знаешь, что где бы не был...
Да, я знаю, и потому всё ещё продолжаю жить.
Убаюканный зорькой сон забывается с каждым вдохом.
Расправляют огарки звёзд научившиеся летать.
Динь-динь-дон.
Серебристый звон.
Кто сказал, что безумье – плохо?
Динь-динь-дон. Чем теплее луч,
Тем прозрачнее будет гладь.