Смешивая прах свой
с тягучей грязной водой,
я хороню страх свой
под сотней тонн жидкости живой.
Пусть там на дне,
и только,
в прохладной тьме
среди осколков
хранится зверь мой,
которого убил;
я снова дверь в мозг свой
на ключ с цепочкою закрыл.
Страх и боль - теперь лишь ил,
что вновь покажется лишь в марте.
Я до этого берёг их и хранил,
но теперь я сбросил козырные карты...