Эта весть - как в горло финка,
С кровью черной и обильной.
Встань, Владимир Серафимыч,
Ты же сильный! Ты же сильный...
К матерям февраль угрюмый,
В пятнах слякоти плаксивой!
Нам с тобою - да по рюмке б,
Да девчонок посмазливей!
Но толпой бредут несчастья,
Чередой рябят погосты.
В этом морге стал я частым,
Даже слишком частым гостем.
Сердце - в судорогах боли,
Словно в чем-то виновато,
Словно сорваны мозоли
От кладбищенской лопаты.
Мне бы сбросить эту робу,
Только нет ни сил, ни воли,
Оттого иду за гробом,
И не чокаюсь в застолье.
Стала жизнь, как летаргия,
Я бессильем к ней прикован.
Вновь заводит литургию
Заунывный хор церковный
И напевам этим внемля,
В исступлении двужильном,
Мы закапываем в землю
То, чем в жизни дорожили.
И весна идет нахрапом,
В колокольном звоне капель.
И паталогоанатом
Не спешит чехлить свой скальпель.