Со старухой жил-был дед
В покосившейся избушке.
От него один был вред,
Скрюченной в дугу старушке.
Хоть и не был он смутьян,
Не выветривалось зелье.
Если не был старый пьян
Мучило его похмелье.
В общем, как-то утречком
(Неизвестно ночь где шлялся)
Заявился в дом с душком
И орать на бабку взялся:
- Как же, старая карга,
Мужа своего встречаешь?
От семян одна лузга.
Двор почто не убираешь?
Где душистый каравай?
Молоко парное в крынке?
Стол скорее накрывай! -
Выдал обалдевшей жинке.
Встала бабушка столбом,
Позабыв о даре речи,
Но опомнившись потом,
Гордо распрямила плечи:
- Ах ты, окаянный хрыч,
Силен же лужёной глоткой,
Ухаешь, как глупый сыч,
Сам пропитан левой водкой.
Жрать ему, мол, подавай,
Прояви к нему заботу.
Рот заткни и не зевай,
Выполняй свою работу.
Сеном сеновал затарь,
В баню натаскай же воду,
Ссыпь зерно с мукою в ларь.
Ишь орать он взял за моду.
Что сморчок же ты затих,
Пробубни хотя бы слово,
Ничего не можешь псих,
Кроме пустословья злого.
Где, то поле, огород,
Где сажал ты все и сеял?
Где коровы всех пород,
Тех, что холил, ты лелеял?
Может, рыбу наловил?
Но не видела и жабу.
Только самогонку пил! -
Понесло шальную бабу.
Старый тут же протрезвел
От такого поворота,
По-другому песнь запел,
Плотно заперев ворота:
- Что ты, милая моя,
Виноват перед тобою,
Ты сама вон не своя.
Хочешь, я полы помою? -
Изо всех, что было сил,
Успокаивал ей нервы
И учтиво лебезил,
С мыслию: «Все бабы стервы».
- Что ты, старый, брось нести, -
И махнув, пошла к амбару,
Помещенье помести,
Поскрести пустую тару.
Из-за стенки «скрип» да «вжик»
Разносились по округе
И с улыбкой бабкин лик
Показался во фрамуге:
- Радуйся же обормот,
Набрала муки я с пылью,
Будет, чем набить твой рот,
Сказка оказалась былью.
Только нету ни шиша:
Молока, яиц и масла, -
Вышла к двери, не спеша,
Сникла старая, угасла.
- Вроде был в избе обрат, -
Старикашка бабку донял.
- Эх, маразм видать твой брат!
Что сказал, ты сам то понял?
- На воде меси, давай,
Что же тут еще предпримешь.
Коль не выйдет каравай,
В печку пресный хлеб закинешь.
Побрела старуха в дом,
Дед помчался за водою.
Вмиг из теста круглый ком
Появился под рукою.
Из печи пылает жар
(И дрова, откуда взяли?)
Вот в горниле знатный шар
Языки огня объяли.
Час проходит, вслед другой.
Бабка подошла с ухватом,
Угли, сдвинув кочергой,
Закричала громким матом.
Ну а как же не орать
На себя, да и на мужа,
Улеглись спокойно спать,
А в печи не жар, а стужа.
Подбежал в испуге дед,
Не поняв всего по крикам.
«Ох, пропал, видать, обед», -
Думал, покрестившись ликам.
- Что же встал, пьянчуга, пнём, -
Завизжала старушонка, -
Мигом же займись огнём,
Это хлеб ведь, а не пшёнка.
Тут сгодился перегар,
Дует старый, что есть мочи,
Разгорелся вновь пожар,
Далеко еще до ночи.
Вот уж с горем пополам,
Вполовину с матюгами,
Вышел родич куличам
(Жалко не чугун со щами).
Чуду дали поостыть,
Выйдя ко двору на лавку,
Продолжая бранью крыть,
Бабка – деда, старый – бабку.
Остывая колобок,
Обзавелся вдруг глазами,
Рот украсил яркий бок,
Нету только ног с руками.
Ну и это не беда,
Соскочил на пол бельчонком.
«Мол, какая я еда», -
Покатился вдаль бочонком.
Миновал родную печь,
Махом пролетел и сени,
Бранную внимая речь,
Быстро сосчитал ступени,
Проскочил пустынный двор
(Благо не было скотины),
Сиганул через забор,
Чуть не вляпавшись на «мины».
Мчится беглый по задам,
Миновал, кружась, старицу,
Через речку по мосткам
(Чуть не угодил в водицу).
Привела его тропа
Через полчаса к опушке,
Передышку у снопа
Дал отбитой напрочь тушке.
Манит неизвестный лес,
Повышая напряженье,
Будто бы вселился бес,
Приводящий шар в движенье.
Вот сменила солнце тень,
Ветки хлещут морду больно,
Но мила деревьев сень
И душа вздохнула вольно.
Покатился не спеша,
Оглушая чащу свистом,
Жизнь настолько хороша,
Что забыл о прошлом мглистом.
Вдруг откуда ни возьмись
Появился мех для шубы,
Уши по земле плелись,
Острые торчали зубы.
- Что за чудо? Кто такой?
Почему тебя не знаю?
Кто нарушил мой покой? –
Любопытство гложет заю.
- Я? Румяный колобок! -
Голос выдавал волненье, -
Это тот же пирожок,
Но без мяса и варенья.
- Съесть его или не съесть? –
Вслух задумался раскосый,
На пенёк, решивши сесть,
Хвост, одернувши белёсый.
- Как же! Тоже мне едок! -
Поглядев надменным взглядом,
Повалившийся на бок,
Хохотал опреснок рядом, -
Где тебе меня догнать,
На дорожке этой гладкой.
Убежал, коль хочешь знать,
Я легко от деда с бабкой.
И пустился наутёк,
Комаров и мух глотая.
Заяц вмиг глаза в пучок,
Ничего не понимая:
- Что за дело? Вот те раз.
Вот попался мне придурок, -
Завершивши свой рассказ,
Растоптал в сердцах окурок
(Ведь по лесу с каждым днем
Больше шастает народу,
Ни заботясь, ни о чём,
Запоганили природу).
Мчится сфера, пыль столбом,
Птиц в округе всех пугает.
Вдруг уперся битым лбом,
Но во что, пока не знает.
Отдышался, поднял взгляд
И застыл, объятый страхом,
Чьи-то зубы стройно в ряд,
Жизнь пустить грозятся прахом.
- Тьфу ты, наглый, чуть не сшиб, -
С рыком вырвалось у волка.
Сбил с размаху рядом гриб,
Вздыбилась от злости холка:
- Это что ещё за мяч,
Почему шумишь по лесу,
Почему болтлив и зряч, -
Хмурый вид добавил весу.
- Это. Как его. Того, -
Начал сбивчивую повесть, -
Я лишь хлебный шар всего, -
Стал давить на волчью совесть.
Долгим был батона сказ
Про тяжёлую судьбину.
Спички вставил хищник в глаз,
Кислую, состроив мину:
- Всё, достал! Тебя я съем! –
Ветки свисшей цапнув кончик,
Проследивши вслед за тем,
Как скакал вприпрыжку пончик.
Ухмыльнулся волк, борясь
С разыгравшейся изжогой,
И безумно веселясь,
Побежал своей дорогой.
«Что же это за напасть,
Нету мне нигде прохода,
Каждый разевает пасть, -
Мыслил шар, прибавив хода, -
Нет, наверно всё же зря
Бегаю как угорелый».
И в ответ второе я:
«Будь спокоен, ты же смелый!»
Встал, подумал, поглядел,
Что творится в этой роще,
Осмотрел лесной удел
И взглянул на это проще.
Вот идет к нему медведь,
Мрачен в думах зверь мохнатый,
Съесть готовый всяку снедь
(Знать не дался лось сохатый).
Раззадорился шутник,
Подскочивши с криком сзади
И к ноге большой приник,
Прослезившись смеха ради:
- Ой, не тронь меня ты Миш,
Я ещё совсем так молод,
Что ты так смурно глядишь,
Да уйми же ты свой голод.
- Ух, - взревел медведь, - сожру,
Не оставлю даже крошки,
В порошок тебя сотру,
Свой живот наполню трошки.
- Что ты, что ты, дорогой, -
Издавал истошно визги, -
Ты не злой, ты ведь другой, -
Слёз летели всюду брызги.
- Как посмел, такой подлец,
Посмеяться надомною,
Всё пришел тебе конец, -
Схожим стал медведь с грозою.
Скачет хлебец прыг да скок,
Вслед топтыгин неуклюже
Совершил большой прыжок,
Распластался в грязной луже.
Покатился колобок
Под раскат веселых песен,
Отступил тяжелый рок,
Оказался день чудесен.
Глядь, лежит в кустах клубок,
Рыжему аналог цвету.
С силой зарядил пинок
(Странно как-то, ног ведь нету).
Ошалевшая лиса,
Встрепенулась от испуга.
- Высохла давно роса,
Ты же, спишь моя подруга, -
Громко хохотал король
Хлебобулочных изделий.
Взял комическую роль
Свежеиспеченный гений.
- Что ты, родный, мямлишь там? -
Молвила хитро сестрица, -
Нет, не чтец я по губам, -
Щебетала словно птица.
- Ба, да ты совсем глуха,
Эка же тебя голуба,
Даже сыпется труха,
Выцвела на солнце шуба, -
Подкатившийся к ногам,
Продолжал свои насмешки, -
Помолись своим богам,
Для меня они лишь пешки.
- Ближе, ближе, удалец, -
Подставляла булке плечи, -
Храбрецам ты всем храбрец, -
Мёдом разливались речи.
Вот по лапам, по спине
Подобрался хлебный к носу,
Заявляя всей стране:
- Я теперь Верховный Консу…
Оборвался громкий крик,
Запеченный скрылся в пасти,
Лишь в ответ негромкий «ик»
Завершил бурленье страсти.
В чем мораль? Мораль проста.
Ни к чему собой кичиться
И для всякого хлюста
Может свой судья явиться!