В черном – стройнее. В белом – сама невинность.
В красном… да нет, пожалуй, не надо в красном.
Как же хотелось, чтобы светло и длинно,
Будто поэма или роман старинный:
Буквы-виньетки и переплет атласный.
А закрутилось бешено, на три счета,
Вдох через раз, о выдохе нет и речи.
Губы сухие, горло совсем ни к черту,
В зеркало утром глянешь – о боже, кто там?
Впрочем, неважно – надо бежать на встречу,
Надо успеть доспорить, допить, доехать,
Нацеловаться впрок до саднящей боли.
В Питер? А может, в Киев? А если в Чехов?
Мама еще просила купить орехов,
Мяса, сметаны и килограмм фасоли.
Месяц, другой – и вечер начнется в восемь.
Кофе и «Dunhill», сон, как обычно, в минус.
Хватит рыдать, никто никого не бросил –
Это усталость. Или дурная осень.
Или… короче, слезы – не самый цимес,
Да и «Мартини» – слишком хреновый ластик.
Кончена жизнь? Подруга, да ты в ударе!
Выбрось таблетки, побереги запястья.
Блеклые астры пахнут прошедшим счастьем…
Высохнут – и начинай собирать гербарий.