Сквозь толщу дней, под взглядами теней,
Сквозь немоту, в плену ночных видений,
Иду один, чем дальше – тем верней,
Без страха, без надежд, без убеждений.
Мой взор скользит блуждающей иглой,
В зрачок вживляя всё, что узнается.
Лишь слово «добрый», как и слово «злой»,
Мне разуметь никак не удается.
Из прошлого рыдающий упрек
Грядущему сулит одни страданья,
А я бреду, так пуст и одинок,
Дорогой от цветенья к увяданью.
Мрачна любовь, и скучен славы плен,
Грустит рассвет в предчувствии заката.
И совесть, не встающая с колен,
Мне в спину дышит взглядом виноватым.
Иду по людям, средь друзей, врагов,
Судьба их так понятна и близка мне.
Они, как лава, стынут средь веков,
Начав судить и превратившись в камни.
Они в тоске, и труд – их первый друг,
И смысл их рода в вечном продолжении.
Но, взяв мотыгу или встав за плуг,
Всегда теряешь нить воображения.
Так в забытьи по скопищу руин,
Под блеском глаз сокрыв свою унылость,
Бреду вперед, неясен и незрим,
Всем миром обреченный на немилость.
Там, впереди, страшит нас смерти лик -
Последняя, гнетущая химера.
Но этим страхом ты и есть велик,
И в этой точке вспыхивает вера.