Пятая ложилась ночь,
Солнце уходило прочь,
А Чак Норрис все же шел,
Как вдруг путь его привел,
В темный страшный старый лес,
В нем, по слухам, живет бес.
Но не дрогнул смелый Чак –
Нечисти он всякой враг!
Видит Чак, стоит избушка,
Почесал себе макушку.
«Неприлично дверь ломать,
Может, надо постучать?!»
Чак легонечко стучит,
Так, что вся земля дрожит.
Вот сейчас ему откроют,
Ну а где-то волки воют.
Открывают – Буратино!
Мог бы срифмовать скотина,
Но срифмую пароход,
Чака в дом монстр зовет.
Чуть упал на него свет –
Видит Чак, что носа нет
У чудовища чудного,
Что за беса слыл лесного.
Выпили по рюмке чая,
Чаем кашу запивая,
И задал Норрис вопрос:
«Буратино, где твой нос?»
И ответил Буратино:
«Папы Карло я детина,
Очень много в детстве врал –
Он мне нос и оторвал!»
«Но теперь я изменился,
Мне и нос бы пригодился,
Правда он мешает спать,
Если очень много врать»
Погрузился Норрис в думу,
Сплюсовал все мысли в сумму,
И решил, что он помочь
Буратино бы не прочь.
Ведь Чак Норрис не забыл,
Как его отец учил,
Что прощать надо грехи,
Как бы не были плохи,
Злые злодеяния,
Если есть раскаяние.
Что то значит, Чак не понял,
Просто хорошо запомнил.
Чак в карманах покопался,
Как вдруг под руку попался,
Тот огрызок от морковки,
Что купил вместе с ножовкой.
Хоть и был он очень мал,
Буратине его дал.
Тот поставил вместо носа
И расплылся в удовольствии.
Выпили еще по рюмке,
Забрал Норрис свои сумки
И пошел куда ходил.
Он грехи монстру простил.
Кто-то скажет: «то не подвиг»,
Кто-то скажет: «легкотня»,
Но тогда, святой угодник,
Зачем моя вам болтовня?