Бывает, знаешь, придешь вечером с работы, а завтра, представь себе, выходной неожиданно получился. Фокус такой. Вот придешь вечером, дел всяких прикопленных за неделю понаделаешь, сколько сможешь, выкуришь лишнюю там пачку с обязательной жуткой устрашающей надписью по нижнему краю большими буквами для особо незрячих, выпьешь, опять же, сколько-то там положенного алкоголя, или не выпьешь, о печени ласково подумаешь и ни в какую, баста. А потом ляжешь на чистые простыни, или на какие придется, руки за голову закинешь, глазки закроешь и обязательно подумаешь – вот ведь, выходные… Сладко так подумаешь, с растяжечкой, с теплым чувством умиления, с гурманством даже… А ведь погоды-то какие стоят нынче, погоды-то! Загляденье и очарованье. И даже синтаксически-устаревшие "погоды" тебя не пугают почему-то, а тоже радуют.
Вот стоят погоды. Красиво, а? Осень же, право слово. Желтые сердечки валятся с берез, познав силу гравитации, и другие геометрические фигуры с неизвестных пород деревьев не отстают, тоже опадают понемногу. Это листопад называется, если буквами. И небо такого специального осеннего цвета, который летом, сколько не старайся, не сделаешь. Грустно-мечтательно-голубого. И солнце на нем, на небе, само собой, тоже специальное, вроде украшения, и смотреть на него можно дольше, чем летом, ничего, не обижается. А по функциям светило наше все больше батареи домашние в начале отопительного сезона напоминает – что-то там в трубах журчит, бормочет, пофыркивает, а в квартире все одно не жарко. Но не о том.
Так вот, лежишь ты себе, расслабленный такой, уютно уложившийся, и крутятся в твоем усталом мозгу все эти осенние достопримечательности, и плетут макраме, и тут вдруг как-то незаметно, из уголочка мозга, хотя, какие там могут быть уголочки?, ну, да все равно, пусть будет - из уголочка, как вынырнет мысль, она же идея – а не пойти ли нам в гости? То есть, нет, это из другого классического произведения талантливых советских мультипликаторов готовая мысль. А это будет другая мысль-гипотеза – а не сходить ли мне завтра в лес? Тем более, что погоды стоят, етить, и вся остальная атрибутика… Уж в лесу-то, наверное, как хорошо! И тишина такая легкая, теплая такая тишина, умиротворяющая, и пахнет как-то так, прелостью всякой, осенней щедростью, и птицы, может, еще щебечут, хотя, раз тишина, то какие, к черту, птицы? Но не важно! И опять же грибы там еще зреют, и под ногами шуршит-похрустывает все то, что и должно в октябре шуршать и похрустывать под ногами, если на нее наступить, или на него (фиг поймешь!), и паутинки разные, нити платиновые, едва уловимые глазом, порхают. Красотища же, ну скажи?
Хотя вот - грибы…. Есть в них какая-то особая притягательная сила – их обязательно сорвать хочется. Любые... Просто не устоять перед искушением, такая у них силища завлекательная. И сорвешь же, а потом второй, третий, в общем, при желании пол-леса домой упереть можно. Вместе со всякими там присохшими к ним, к грибным трофеям то есть, травинками, листочками и полусонными букашками невинными. А вдруг эти грибы не очень, а? А вдруг они - того, для желудка не совсем пригодные? Хотя таблички с надписью "яд" на них, естественно, не присутствуют, что считаю чудовищным упущением. Как проверишь? Самый разумный способ разузнать полезную сущность грибов для организма – накормить врагов. Но, во-первых, как их заманишь, врагов-то этих, они же почти всегда недоверчивые попадаются, а, во-вторых, может, они, враги в смысле, грибы жрать наотрез откажутся? Может, они селедку под шубой уважают, или голубков под марципанами? Так что в лес лучше не ходить, неизвестно еще, чем это может кончиться.
Но ведь можно же пойти в парк? В парках, как известно, грибы в больших количествах не селятся и своей зверской магической силой воздействовать на податливую человечью психику уже не могут. Зато парк в иных отношениях ничем не хуже леса. Там тоже растения разные вроде деревьев обитают, а, иногда, говорят, даже и кусты порой встречаются. И вся эта индустриальная флора тоже весьма эротично обнажается под музыку ветра. Опять же, в парке тропинок полно натоптано предусмотрительными товарищами, посему при весьма большом желании там можно легко не заблудиться. И скамейки к услугам уставших задов отдыхающих присутствуют, слава городским парконачальникам, и всё те же паутинки поблескивают в воздухе, освежают пейзаж… Ничем не хуже леса, а где-то даже комфортнее, что для городского жителя, согласись, немаловажно. Конечно, мусора всякого тоже полно, в виде останков целлюлозно-полимерной цивилизации, но это так, издержки, капризы, можно сказать. Не стоит и замечать. Не станем портить целостную иллюзию.
К тому же в парке может присутствовать такое заманчивое архитектурное гидросооружение, как пруд. Оооо! Пруд – это же роскошно. Вода в нем осенью тоже специальная. Вот когда мы с сестрой в детстве разбили градусник в целях заполнения информационного вакуума невеликих мозгов, то из него, из градусника, разумеется, выпали такие расчудесные шарики, которые мы долго, пытливо и безбоязненно (в силу невеликих знаний о неполезности данной субстанции), гоняли по столу, то они, шарики в смысле, были точно такого же цвета, что и осенняя вода в вышеозначенном пруду. Иначе говоря, вода осенью – серебристо-серая. Печальная немного, это да. Но зато и таинственная. Как знать, какие чудеса хранит она там, в своих ртутных глубинах, сотворенных руками человека?
И плавают по этой воде все те же листья, которые стайками, а которые и сами по себе, независимо-индивидуально. Но это при условии, что не прибудут ушлые работники городской природо-ненавистнической секты и кораблики эти осенние, уже слегка пожухлые и слегка подмокшие, специальным снаряжением с особым наслаждением не повытаскивают. Что небольшой минус, конечно. Но ненадолго. Листьям-то что? Они опять несокрушимо навалятся искупнуться. Они, возможно, плавать жуть как любят. Они, возможно, моржи в душе, или утята? Желтые утятки октября. Или оранжевые. Что тоже неплохо.
И вот, можно сидеть на скамейке в парке, размышлять о таинственных глубинах городских прудов, и об их поверхностных обитателях, а солнце золотистым невесомым пледом будет утеплять плечи, щеки и вообще все, что попадется… И тут внезапно и неожиданно придет знание, добротное, как аксиома – все будет хорошо! Потому что - и в мире гармония, и в душе порядок, и все идет так, как должно идти, и… И тут ты заснешь с таким милым, мирным, теплым, с таким детским выражением на лице, с улыбкой ребенка, у которого завтра БОЛЬШУЩИЙ ПРАЗДНИК - ДЕНЬ ЕГО ЛИЧНОГО РОЖДЕНИЯ!
А потом появится утро. Заметь, утро всегда просто появляется. Из ничего. Бах - и уже утро. Неважно, звенел ли будильник, орал ли за окном некто, кто очень любит поорать по утрам за окном, или была фантастически-нереальная для многоэтажного многолюдного многомашинного города тишина – утро появляется и абзац! Закон природы, вроде квадрата гипотенузы. Утро появилось, а ты-то еще там, внутри, ты-то еще такой теплый, мягкий, взъерошенный, с узорчатым рубчиком (поцелуем простыни) на левом плече, с согнутыми коленками, ты еще в дреме, полусне, в мире самого себя, и бродят в тебе - и осеннее небо, и кораблики-листья, плывущие в никуда, и танцующая в хрустальной звонкости паутинка, и еще много, много, много всего… А, надо сказать, что пока ты спал, мысль: "а не пойти ли мне в лес", то есть, тьфу, "в парк", каким-то неведомым образом уже созрела, возмужала, налилась соками, окуклилась, и даже успела вывернуться в бабочку, и разухабисто-нагло парит под потолком, манит, эротично шевелит усиками, завораживает, зараза…
И в то же время ты стопроцентно ощущаешь - что-то не так. Ты еще не понимаешь, что именно не так, но уже точно знаешь – не так и все! Что где-то в мечте образовался изъян. Непоправимый, безутешный, несправедливый изъян. И ты, еще боясь до конца догадаться, еще совсем-совсем поверить, весь теплый и слегка невнятный после сна, медленно топаешь к окну.
А там… Ну как же это помягче сказать-то? Там всё! Мечта испортилась. Совсем испортилась. Протухла. Окончательно и бесповоротно. Там за окном нет ничего, что было еще вчера, что так ярко и бодро жило внутри тебя, шуршало, летало, светилось, так реально осязалось и так осязаемо пульсировало. Вообще ничего!
Зато там прибывал снег. Первый такой снег, сырой и клочкастый. Просто пробник какой-то, а не снег. И как нарисовать тебе эту, с позволения сказать, прости за выражение, картину? Там, за окном имелись… Нет, не жемчужно-алмазные, пушистые зимние просторы, воспетые пиитами, и не добротно-хозяйственные белые покровы газетных вырезок, а сырой болезненный асфальт, мрачные скользкие ветки всяких там тополей-кленов, на которых зябли уже не романтичные и романтические, а уныло-жухлые остатки листвы, и валились сверху ошметки снега, вразнобой, как попало, рутинно так, безо всякой фантазии. Словно мир только набрасывал натурщика на холсте своей фантазии, еще сырую зарисовку, со множеством рук и голов, с массой выражений лиц и поз. Черновик приступающей зимы.
И это было уже – всё! Понимаешь – всё? В парке тихо, без мучений, умерла скамейка; и вчерашняя романтическая листва, которая просто обязана была весело шуршать и ладно похрустывать, валяется теперь себе в виде квелой размазни такого неприглядного цвета, коему стыдно даже дать название; и испустила последний вздох специальная синева осеннего неба; а солнце, пристыженное и бессильное, пропало вовсе, зарылось в зябкую морось неуютной серости клоков небесной пыли. Бр-ррр, да и только…
Думаешь все, мечте конец? А ничего подобного! Ее нужно только взять и аккуратнейшим образом упаковать в ящик памяти, с биркой: "не кантовать до следующей осени". А самому лечь на чистые или любые другие простыни, забросить руки за голову, закрыть глазки и соорудить новую, шоколадно-апельсиново-солнечную мечту о том, как лежишь ты сейчас в теплом, обожающем тебя море, а оно такое изумрудно-нежное, такое огромно-вечное, и пахнет арбузами и солью, и маленькие новорожденные волны заигрывают с тобой, а ты им улыбаешься. Или себе улыбаешься. Или вообще - улыбаешься… Да мало ли… А потом ты выбираешься на берег, плюхаешься золотистым животом на золотистый же песок, а вокруг шуршат пальмы и ненавязчиво, по краю сознания, проплывают стайками стройные безотказные туземки, нежно ступая смуглыми ногами… И ты закрываешь глаза, и просто плывешь, плывешь, плывешь... Потому что и мечтать-то тебе теперь просто не о чем…