Топорща плавники как ёрш,
скользка, упруга,
когда же на фиг ты умрёшь,
моя подруга?
Ты не ждала угроз беды,
слюней истерик.
Рвалась всерьёз ты из воды
ко мне на берег.
В исход не верила такой,
стебаясь храбро.
А я – уверенной рукой –
тебя за жабры!
Теперь в поту ты бьёшь хвостом,
хватаешь воздух…
Но я кладу тебя на стол,
бояться ж – поздно.
И так течёт душа моя,
когда под ножик
слетает к чёрту чешуя
со слабой кожи.
И множит аргументов счёт
и фактов повесть
от боли вздувшийся зрачок,
обретший совесть.
И внутренностей смяв обман,
оскалив глотку,
швырну распотрошённый стан
на сковородку.
Поверь же, сучка, все грехи –
курьёзны, жалки.
Теперь – лишь кучка требухи
гниёт на свалке…
Ты жаришься в жиру измен
живой и мёртвой
и покрываешься взамен
забвенья коркой…
Давался мне раз сто обет
объятий тела!
Остался тоненький хребет –
тебя я съела…
Богам клянусь не повторять
косяк-ошибку!
…Упрямо рвусь к реке опять,
неся наживку…