Мне этот город Константином
Затем оставлен,
Чтоб был я днём безмерно длинным,
Как червь, раздавлен;
Чтоб, корчась на полях тетради
От слёз и смеха,
Я осознал, чего же ради
Сюда приехал.
Здесь видишь то, что там лишь снится, –
Босфор, мечети…
И в воздухе висят частицы
Всего на свете.
А совесть делается сочной,
Почти упругой.
Здесь наплевать, что там я прочно
Сочтён подлюгой.
Шагаю под раскаты грома
С пучком салата
В свои подвальные хоромы,
В район Галата,
Где прошлое лежит мазками
(я там ночую),
И загнутыми вверх носками
Его топчу я.
Завидев храм над самым Рогом,
Опять жалею,
Что Сулейман застыл меж Богом
И мавзолеем,
Где он лежит на мрачном ложе,
И Роксолана.
Но чувствую себя вельможей
Иного плана.
Здесь я не принят за придурка –
Не гость, не узник.
Мне взгляд с портретов Ататюрка -
Почти союзник.
Беру котлетки из барана
С известным торгом
И даже музыку Корана
Ловлю с восторгом.
Удары грома, звуки дроби,
Шумят платаны.
Под гнётом царственных надгробий
Молчат султаны.
Огрызки стен стоят уныло,
Дворцы, халупы.
Всё это близко так и мило,
Хотя и глупо.
Всё это и ещё другое,
Что в сердце сжато,
Веду корявою рукою
В свои стишата,
Чтоб мысли, беды, турки, греки
Смешались вместе
В стихах, написанных навеки
Об этом месте.