Мы еще не чужие. Приходишь пока без звонка. И без повода даже.
Мы еще не враги. Но мне кажется, это пока. Ну а впрочем, как скажешь…
По привычке три ложечки кофе и сахара – три. Без лимона и сливок
По привычке заботливо, словно еще до любви. А когда-то могли мы…
Ты немного ворчишь по-хозяйски – «не ела опять…» (На расстрел не потянет.)
А ты ходишь без куртки, а там обещают плюс пять. Ты простудишься, заяц.
По привычке срывается с губ «мой хороший… родной». Отзываешься эхом.
Ты же знаешь, что я не люблю вечерами одной. Молодец, что заехал.
И уже как-то странно под кухонным тесным столом прикоснуться коленом…
И уже не зовешь меня ласково или смешно… Лишь по имени – лена.
Этот голос пространство как масло горячим ножом разрезает упруго.
Ну а память улыбки я буду хранить на потом… На «потом» друг без друга.
Это доля моя - в каждом встречном тебя узнавать и грустить без причины.
Я уже поняла, что мне будет тебя не хватать - в каждом новом мужчине.
Если я обижала когда, на меня не сердись. Да я тоже не буду.
Научилась с тобой падать вверх и карабкаться вниз - без надежды на чудо.
А ты помнишь, мы раньше могли говорить о стихах, капать музыку в вены…
И всё путались мысли, и странно сбивалась строка - со второго катрена.
Нам с тобой еще кажется, нас увлекает волной безотчетного счастья
Ты еще по привычке забрать меня хочешь с собой. Но ты больше не властен.
Я уже не могу на излете улыбки дарить взгляд мучительно-нежный
У тебя нету прав на дыхание, руки мои… На тепло под одеждой.
И отсутствие общего «завтра» сводило на «нет» все случайные темы
Снова не дал ответа зачитанный Новый Завет... Кто мы, Господи, где мы?
И откуда-то странное чувство вселенской тоски прорывается грубо.
Мы еще говорили о странностях судеб людских и о выборах в Думу.
И пытались согреться теплом уходящей любви. А тепла не хватало
Нам с тобой уже мало зонта одного на двоих / одного одеяла…