Мне снится: я – зэк, я – в огромной тюрьме,
за стенкой беснуются наши...
Мне плохо. Мне страшно и муторно мне,
и место мое – у параши.
С экрана кричат паханы – дурачок,
не дрейфь, мы с тобой! Голосуй и
скажи то, что надо (а после – молчок,
и снова в парашу засунем).
Везде вертухаи, их пристален взгляд –
тупой и пронзительно-мертвый,
приникнув к кормушке, следят и следят,
все смотрят, все смотрят, все смотрят.
А сверху приказ поступает: зэка!
Вот этого – враз опустить! И –
уже навалились, насели, сопят...
Хриплю, задыхаясь... Спа-си-те...
Кричу!
Просыпаюсь. Кровать. Потолок.
Все взгляды и звуки
замерли.
Лишь Бог, не мигая,
глядит в глазок
моей
одиночной
камеры.