Ева снова зовет Папу: «Господи, помоги.
У меня есть родственники, друзья и враги.
Внешность, блестки и сапоги.
Есть дом, семья, серый кот.
И как у всех людей две руки и ноги….
Знаешь Папа, я умею печь пироги,
варить борщи и пельмени лепить…
Знаю много умных слов, песен, стихов…
Со мной о многом можно поговорить…
Только я не знаю как дальше жить…»
Ева плачет в который раз, клянется
Небесному Отцу слезами в три ручья по лицу,
набором стандартных фраз,
что мол больше не будет и это в последний раз.
Даже небо над ней смеется.
Ведь кажется – все получается,
а если нет, то забывается через час.
Первой женщине многое удалось,
может что-то конечно по собственной глупости и не сбылось,
только Ева знает - после ночи наступит день
и опять придется крутиться, вертеться, работать и выбирать,
учится чувства взаймы не брать,
стараться себе не врать,
любить, ненавидеть и к любовникам остывать,
записывать мысли в тетрадь,
раскаиваться за уныние (самый тяжкий грех)…
Такой он удел современных Ев.
Вместо яблок – манго,
искуситель Адам – вместо змеи….
Все так перепуталось…
Папа, не оставляй свою девочку.
Дай мне силы, мужества. Прости. Помоги.
1.12.07