(развивая Эзопа)
И вот — пуста тобою. Беглый день
подслеповато озирает ковку
заиндевевших прутьев и неловко
сторонится — вскрывать затворы лень.
Еще бы! Ведь не с ним полезла в клеть
душа, не по наказу мерзнет вчуже, –
от журавля бежит синица в стужу,
едва ли ей сейчас о счастье петь.
Едва ли рук искать, хотеть тепла, –
еще из памяти пожары не остыли.
А вот и вечер с вьюгой — тили-тили,
а там и ночи длинная игла.
И может быть, что вряд ли, только все ж
инстинкт не даст замерзнуть ей до срока.
Хотя урок не впрок – сболтнет сорока.
И будущее обнажит свой нож.
И роковым своим «ни дать, ни взять»
грядущее вновь отразится в прошлом.
Журавль пьет с руки, а ты — в окошко,
где неба высь, весна и благодать.