Я себя исчерпаю, и наступит конец.
Я себя исчерпаю, и не будет начала.
И все кончится тем, что пойду под венец
С Пустотой. Но не будет в душе моей жалоб.
Потому что не тот бесприютен и сер,
Кто лишился того, чего должен лишиться.
Бесприютен, кто дара в себе не имел,
Кто не мог красотою ни с кем поделиться.
Я могла. Я хотела в себе раскопать
То, что в душах у многих скопилось и гложет.
Это счастье, коль можешь частицу отдать,
Ту частицу, что выстоять людям поможет.
Ах, какое блаженство – уметь отдавать.
Ах, какое блаженство – ни в чем не скупиться.
Плох колодец, что воду захочет скрывать
И прохожим не даст своей влаги напиться.
Я такую устрою в душе карусель!
Заверчусь, закружусь, и покуда не сгину,
Пусть смешаются май, и февраль, и апрель,
Ветры пусть не стихают и дуют мне в спину.
И пусть солнце, как бубен, мой танец ведет,
В звонких ритмах меня и несет, и качает,
И луна пусть к покою меня не зовет,
Серебро свое в волосы мне не вплетает.
Подождите немного, леса и поля,
Я вернусь к вам листочком, травинкой, соломкою.
Но пока я кружусь, во мне песни звенят,
Ариадна, не рви мою ниточку тонкую!
А когда исчерпаю себя под конец,
И не будет уже ни конца, ни начала,
Я без ропота, тихо уйду под венец
С Пустотой. И не будет в душе моей жалоб.
(Из книги "Бумажный кораблик")