Тишина, тишина, тишина, тишина…
Разбиваются звуки о стены молчания…
Так сходили с ума, и так сходят с ума…
Не сойду, не сойду… обещаю я…
* * *
Помню скрежет ночи, пожирающий страх,
Колыханье вагонов, сумятицу…
Талый снег, талый прах и в глазах –
Окровавленной птахою катится
Живость прежних минут, голоса
Раздаются в петле сумасшествия,
Небеса, небеса, небеса, небеса…
Возглавляю полуночи шествие…
И огни… я и боль… мы одни…
Добираюсь до станции «Новая».
Канут в Вечность закатные дни.
Я снимаю венец свой терновый.
* * *
В новой жизни Священную Дверь
Постучусь онемевшей рукою.
Я так жажду любви и покоя…
Я так жажду любви и покоя…
Я так жажду любви и покоя!...
Постучусь онемевшей рукою
В мир, где счастья прекрасные трели,
Где дыханье согрето доверием,
Из души, прорастая, цветет
Жизни сахарный праздничный плод…
Где душистыми Света полями
Филемон и Бавкида* гуляют,
Так легонько касаясь ступнями,
Где разумное в вечность врастает,
Где душевное в рай облекает
Все оскомины прожитых бед…
Я стучусь… Будет светом ответ…
* * *
А пока…
Тишина, тишина, тишина, тишина…
Разбиваются звуки о стены молчания…
Так сходили с ума, и так сходят с ума…
Не сойду, не сойду… обещаю я…
Филемон и Бавкида* - в греческой мифологии благочестивая супружеская чета из Фригии. Однажды селение, где жили супруги, посетили под видом странников Зевс и Гермес, но ни в один из домов их не пустили, только Филемон и Бавкида гостеприимно открыли двери своей хижины и поделились всем, что имели. Боги покарали всех жителей селения за нечестивость, затопив их дома. Только хижина Филемона и Бавкиды уцелела и превратилась в храм, жрецами которого стали супруги. В награду за гостеприимство боги исполнили желание Филемона и Бавкиды, наградив их долголетием и дав им возможность умереть одновременно. Когда наступило время смерти, Филемон и Бавкида превратились в деревья, растущие из одного корня. Жители Фригии почитали эти деревья, украшая их венками (Овидий, "Метаморфозы" VIII 626-726).