Его подняли в исподнем,
Хотели, чтоб встал на колени,
А он вдруг песню исполнил –
Была та песня последней.
Слушали все затаенно:
«Ну надо ж, стервец, выводит!
Жаль, что теперь запрещенный,
Все верно поет, вроде».
А после ехали долго
По улицам и переулкам,
Катили в логово Волка,
И город прощался гулко.
Но Волк был не волком вовсе,
А просто порядочным зверем,
Он знал, что певец – это нонсенс
В стройном ряду подмастерий.
Зачем поколению песни,
Такие, что ранят душу?
Зачем быть сегодня честным?
Не лучше ль молчать и слушать?..
– Ну что, дурачок, допелся? –
Певцу палач улыбнулся. –
Подвел себя под расстрел сам,
Уж лучше бы сам заткнулся.
А впрочем, и мне сегодня
Послушать тебя невредно,
Так спой же...
Певец исполнил,
Все ту, что была последней.
И слушал кат затаенно:
«Ну надо ж, подлец, выводит!
А жаль, что будет казнен он, –
Все верно поет, вроде...»