-6
гремящих трав гремучих змей и загребущих рук
займи убей предай пропей и сам себе подруг
перестаешь противиться не плоти куражу
кривой с косой неси пыльца туда куда скажу
мы старше внутренних гренландий
седы как эти опера
монголоидные с утра и к вечеру все homo scandi
оплошна прибранность двора
история подрядна шмону
вновь правильные опера катают пальцы по газону
опять в россии вечера
так упоительно резонны
мы горше дыма заводского берем ивановских невест
с соплями в кровь стираем снова не в повезет так в палимпсест
мы торсом затыкаем тьму и следователь рявкнет жидко
тех отпускай они ошибка
а этим строиться в тюрьму
-5
есть много улиц пугачева
но не на каждой спит тюрьма
слегка зарытое в дома
табу района городского
к ней ход людской с утра под слово
похмельного городового
безмолвно встроен в аромат
у всякого полна сума
подумай раз уж жизнь равна
решетке разрезая взгляды
какого еще тебе надо
другого неба или дна
(рожна вина и бодуна)
воркуют где не слышат стук
пришедшие та и другая
стирая взгляды вертухая
с набрякших и промокших брюк
и собственно обречена
отдать любая передачу
(я здесь отрывочек заначу
простой последыш вместо сна)
-4
он зелень обрывал руками
и плавился когда горит
подкожным светом маруками
коэльям в колья изнутри
названия чинил полвека
или одиннадцать минут
и некогда был человеком
теперь такое продают
-3
болеть полуденною лавой смыть остров суть архипелаг
утроен безнадежной славой под трою именной тройлаг
там бьет причалом грека греку и мыслит извлекать свою
но выгоду из рака в реку очищенный под чешую
пусть сам себя из подворотни с ножа подснял переверстав
вновь думает что кровь охотней с него бы нежели с креста
занозы забивала бурым и верила прольет отец
на каждый гвоздь больной фигуры сквозь титры надписью конец
-2
глухие полустанки лета сергач и пильня позади
от автоматов и ответа век не уйдешь и не пыхти
так вздрагивают автозаки завидев взгляда светофор
кто видел красное до драки тот понял белое в упор
но здесь июль и пруд кишащий от девок с кровью-молоком
не вычитан наш черный ящик неверующим и райком
гуляет пьяно раздевая секретарей на секретарш
берущему нужна другая дающей кто-нибудь постарше
опрокинутые в дыни навек раздвинутые ню
псы жадные и молодые ломаем губы в ковылях
таких же но почти съедая взрывает за понюх земля
я через два туда взлетаю и только через год женю...
-1
залезшую на подоконник навек забывшую отчалить
я окуну тебя в печали потом в снега и в подлокотник
срывает ghost in the machine с машин про наши госты пехом
от нас недалеко уехав платочками взмахнув эпохам
ныряет друг в асфальт я плохо сухарь на водку положил
лежат с дипломами на жизнь олег андрюха и антоха...
там ночь бредет с овощебаз и давит нас слепых не сразу
а только лучшими давясь всех остальных просрав словам
минус четыре минус два над горьким оседает небо
и проливается молва раскрашенная верхним хлебом
в нем кажется не спит охотник давно желающий узнать
чьей птице снится подлокотник и чьи снега пора шмонать
0
перинами твоих абхазий пока не сглазит бомба дом мы вовка не вольны вылазить ни в этом мире ни вон в том где очарует очамчира где и газгольдер не таран и чача славной получилась и опоздавшим не пора лес вырубать очередями и нам не грезится проклятие отца и сына и духа вещего на-дцать свобода спит в пустой квартире маринин брат убрал кинжал сухум батум на три-четыре горящих ног рукам разжал но из вулкана пепел с лавой накроют город не спеши
(мы с вовкой иногда не правы у нас на пару пол-души)
+1
борись за тело в двадцать пять
и это тоже дело
есть воздух и пора порвать
пока не все взлетело
гром указующий в радар
тебя собою правит
горят асмэра бахрдар
и день монеткой плавит
глаза на решку и орла
нам скоро разменяют
и тишина сожжет до тла
неместная иная...
+2
пока привязываешь горло проволокой к остальной части суши
вызываешь на всяко-разном над грядой иже еси спаси наши души
он говорит погодь я тебе не господь или все еще нужен
ты то океанская плоть то островная снедь то материковый ужин
(те же суши)
и убился бы об пол молясь но винты горят освинцовывают чужое небо
марты одного полушария октябрят в другом а в нем не мне бы не мне бы
ладанки и кресты на сини меняют очертания и названия за фронты
бубни имена его оля марина таня лена света лариса ирина ия и та
которую пока ни ты ни я не знаем или уже не узнаем
чертова высота так далека от христа от южного его креста
до каждого моего листа
летаем...
+3
разделишь мир на внутренние рифмы в них выкормыш бомжа
лист наградной зачеркивает мифы о грязных виражах
построишь коптский и иезуитский храм солнца на орви
(когда твой первый раскричится в детской второй уже в крови)
мороз коляска руки цвета фрески и плохопроговариваемый
блок феврали развесил лет на двести сурок поднагадал зимы
а мы прожили ровно двадцать пять тарелок битых собирать все сорок
(статистика не врет как археолог которому в нас кисточкой опять)
позапинается любовь о точку и запятых наставит выйдя прочь
литературно выпитая ночь внезапно превратилась в сына/дочку
прощает сны декабрь невелик между оконных рам в нз весь воздух
(в нем перелетные уснут шмели пока не отомрут за всех морозы)
+4
игла едва находит вену
гортань нащупывает скальпель
мой друг обрел пути отхода
отец под капельницей жив
и сколько бы не лез на стену
по сердцу не отмерил капель
они так рвутся на свободу
сквозь содранные витражи
пока застегнут на все восемь
в шинель и в китель на четыре
и ангелами на погонах
играет ставкою алтарь
мешает масть старушка осень
вальтов и дам в пустой квартире
бессонно им или муссонно
по ней изложен календарь
игла в едва промокший бас и трубка прижилась гортанья
по венам вспять текут лаба амур и к каме чусовая
из каменки угрюм-река в кубань лимпопо и замбези
нет от лидокаина рези и венам сколько вытекать
нет срока не за вас лабать першит гортань аорты вздулись
и кто-то сверху чертит улиц для шепчущего дурака
+5
кулак зажал кастет на пробу челюстей не с той ты и не стой а падай на постель
мир из его частей а не из нечистей нет дальше новостей и кода не из тех
+6
странно когда дежа вю давно дежа вю
когда ла пинеда сыра
мокрый
проспект ветеранов
все твое нестираное высыхает рано
на стрит на виа на улице и на рю
ладно слова ловлю и глаза ловлю
да за буйки буера
доктор
диагноз пространный
спьяну еще опрокинув поставит рьяно
устриц стаканов баб и быть январю
май и майки омывающие соски
клейкие лепестки
зонтами
прикрывшие поросль
у голых лучей отнимают косы заботу
рефреном where there's no queen there's no king
гонит цистерны в печень цынга тоски
в переулках морских
потом и
портами успокоясь
жгут январи июни и напрасно кто-то
разным выбеливает серебряные виски
+7 (an input)
[любимая любовница подруга и жена
когда-нибудь не вспомнятся другие имена
и снизойдет затмение прозрение тая
сплошным местоимением коротким тымоя
беззвездный дождь покажется нам пылью на ветру
и то в груди отважится взорваться поутру
то бешеной морзянкой то лишь очередью влет
(когда уйдем подранками никто нас не добьет)
любовница любимая последний друг жена
граффити лет отслаивая в сколы в письмена
которыми ожившие в нас камни отомрут
любимая любовница жена и просто друг]
to be cont.
декабрь 2007