В полусне этой ночью опять убегу из дома,
Пожирающей грустью куда-то всегда ведомый.
В забытьи распластаюсь на площади. Дождь и слякоть.
И скорее усну, пресекая соблазн заплакать.
И закружится мир, потемневший, как мрак сознанья,
В нём смешаются улицы, брызги, каналы, зданья,
Где фонтаны из грёз будут бить, раскроив затылок,
И забрезжит мой путь, ускользающий, как обмылок,
Уводящий туда, где предвидится так же хмуро.
И худая фигура бредёт по пути понуро.
Это – мой полумиф, полуправда и полуучасть,
Это – мой полукрест, на котором я, полумучась,
Затыкаю души уходящие к небу струи
И всё глубже влезаю в тиски мне надетой сбруи.
Ну, а если взбрыкну, из ноздрей обдавая паром,
Вместо сна уже явь полоснёт по глазам кошмаром.
От подобных ночей не бывает следов на теле,
Но когда ты наутро проснёшься в своей постели,
Измождённый от этих уже регулярных пыток,
То услышишь, как дух огласит тебе твой убыток.