Лучик солнца разрезает тёмно-серый небосвод.
Тучи как-то торопливо разорвали хоровод.
Словно разом испугавшись за разгульные дела,
Всё бледнели, расступаясь под потоками тепла.
И под солнца тёплым светом вспыхнет красками земля,
И стеною разноцветья добежит и до меня.
Птичьим пеньем разольётся, звоном мелких ручейков,
После грохота от ливня, молний, грома и ветров.
Это будет. Я пока же до часовенки дойду
И свою сырую рясу за работой просушу.
Скоро вновь придут селяне за дожди благодарить
И просить, чтобы грехи их я помог все отмолить.
Я привычно откажу им. Вот такой вот я «монах».
Вновь скажу, что их спасенье не в молитвах, а в делах.
Вновь обидятся наверно, но когда нужда придёт
За дождём иль за советом снова староста придёт.
Не затем сюда я ехал, чтобы тучи разгонять
И калек да малых деток вновь на ноги поднимать.
От кипящих чёрных мыслей и от ярости своей,
От проклятий и от мести мною преданных друзей.
Убегал и огрызался. Обмануть хотел судьбу,
Пока здесь не оказался и вдруг понял – не могу.
Тут, где пламя мрачной страсти охладила тишина,
Я вдруг понял, что останусь здесь теперь уж навсегда.
И теперь в глухой чащобе на поляне с родником
Свою совесть отмываю я молитвой и трудом.
Только староста наверно, что-то понял, но молчит,
Когда думает – не вижу, спину быстро мне крестит.