Ночь. Тёмная, как никогда.
Куда-то фонари запропастились.
Иду по улице
домой, один,
меня там ждут
меня заждались.
Ногой цепляется коряга.
Чуть не упал, но удержался -
значит стойкий.
Не расслабляюсь, ведь
на то она и темень,
чтобы подсечь
иль в глаз засохшей веткой.
Какая тишина. Ещё б немного света.
Но нет его. Нет, ошибаюсь,
блестит неподалёку.
В окне каком-то промелькнула свечка
или лампада - так оно и есть.
Да, тишь звенит, как говорится - давит
В таком пространстве
на грусть и размышленья тянет.
Недаром гле-то там в горах Тибета
нашли иссохщего монаха.
Столетие сменило сотню лет,
а он всё так же в позе лотоса сидит.
Он сам за тишиной поднялся,
ушёл, что б с мыслями
наедине с собой собраться
и с ними же потом
на веки вечные расстался.
О чём он думал
и какие, интересно, были
его последние слова?
Се - неизвестно, но, наверное, приятны,
раз тенью на губах
улыбка замерла.
Зачем ему всё это? Непонятно.
У них там на Тибете всё не так.
Да ладно, это там.
Я - здесь. И мне
лампада освещает путь
чтобы не сбился
и домой вернулся - тоже мудро.
Всё. Надоела тишина.
Скорей пусть грянет утро.