Беда – покупка книг с последних денег,
Похоже на рождение искусства.
Максимализмом болен понедельник.
Отмалчивается Заратустра.
Ему своей болтливостью обязан
В теплицах мыслей выращенный циник.
Не попадающий из грязи в князи,
И сам напишет о бессильных свиньях.
Перечисляя города и даты
Post factum в содержании брошюры,
Перевернется запятой горбатой,
В пустыне искалеченной скульптурой.
……………...
…Зачем же спрашивать замужних женщин
Об очагах, в которых больше дыма,
А чертовщинки и огня все меньше?
Ведь их молчанье пахнет нафталином.
Пытаясь выяснить, что значит совесть,
Не ковыряй гвоздем мужичьи души.
Под кожей хлюпают болота. То есть,
Там сыновья не выползут на сушу…
………………
Прощайте, дядя Фридрих. Время вышло.
Пусть в переплеты запертые книги
В эпоху рабства повернули дышло.
Ницшает власть. Прощайте, дядя Фридрих.
Когда на лицах проступает бледность,
Кувалда падает на шапки черни
И размозжает чью-то откровенность
До полного собранья сочинений.
Махать пером не легче, чем лопатой.
И поиск средств – как поиск выражений.
Со временем становишься горбатым,
Но хочется все тех же напряжений.
Прощайте, дядя Фридрих. Кто вас понял,
Тот никогда не будет богомазом,
Страдающим моральным малокровьем.
Жаль, для детей вы не писали сказок.
Жаль, что инстинкты медленно стареют,
Пока врастают в белозем религий.
Когда здоровье доверяют змеям,
Еще зима. Прощайте, дядя Фридрих.
Благословить калейдоскоп бессмертья
С горы намного легче, чем кишками.
Посыплем жизнь кроваво-красным перцем,
Глотая время теплыми кусками.