Нам в обличение печаль дана,
Как признак заболевшего зерна,
Что прорасти в земле души не может.
Мы тщимся исчерпать её до дна,
И чувствуем, что больше не вольна
Ни милосердней стать душа, ни строже,
Крутясь на месте, как веретено...
Воображение воспалено,
И представляет мрачные картины.
А страх рисует ложные пути,
И эти путы не дают пройти
Земную жизнь, хотя б до половины.
Что делать, если память не мила,
А совесть выбивает из седла,
И, как змея, ты сбрасываешь кожу
Сто раз на дню... Но прошлого стена
Неодолима. И печаль одна –
Что ни забыть, ни изменить не сможешь.
Наверно, я такая же, как все,
Но вдоль иду по черной полосе,
Введённая в соблазн готичной маской.
Как оказалась среди этих стен,
И сколько будет длиться этот плен,
И главное – кто автор этой сказки,
Мне не узнать, и я иду вперёд,
Как снег, падёт, покроет и сойдёт,
Чем будущность дразнила и грозилась.
Смоковница, что не приносит плод,
Оставлена в живых ещё на год,
Чтоб знать, что совершенна Божья милость.