Славный, добрый паладин, по лесу бродил,
Дело к вечеру и воин чарку пригубил,
А за ней уж, показал, дно пустой бутыль.
И как будто все вокруг вдруг покрыла пыль.
А рассеялась и глядь, змей к нему ползет,
За собой же этот ирод тьму чертей ведет,
Но не ведом паладину тот презренный страх,
Что свергает малодушных, и наносит крах.
И с молитвой на устах он клинок схватил,
Долго, яростно, упорно, злую рать рубил,
Но цепляют твари война, за стальной подол,
Норовя всадить в сердечко страшный, кривой кол.
И усталость накатила, нет уж больше сил,
Воин, в предсмертной ярости, змея ухватил,
И застыв, отправился в не просветный мрак,
Боль в руках и голове, а в душе бардак.
Пробудился паладин, обхвативши дуб,
А вокруг лежат лишь ветки, в листьях плечи, чуб,
Перегар и боль в башке, а в глазах вопрос,
Что же была битва здесь? или сенокос.