До крови закусить губу и намолчаться,
устали же поди так убеждённо врать.
По сути мы хотим всецело исцеляться,
но можем только лишь ожесточённо рвать.
А значит - не спастись, увы, неисцелимы.
Обязаны вокруг, душой истощены.
Друг друга убивать - безвыходность любимых,
как крику не бывать без смерти тишины.
Властительница честь скотом нас заклеймила.
Заклёпками густых, перебродивших слёз
на маску правоты нам лица закрепила.
Мы жертвуем любовь, а думали - всерьёз.
Мудра-премудра жизнь, как старец седовласый.
Не первые и мы. Но всё же не без глаз!
Зачем же не храним, а вырываем с мясом!?
Пульсирующих тех, кто любит нас за нас.
Смиряться и терять приученные с детства,
поступки оправдать мы можем и во сне.
Но счастья нам никто не передаст в наследство.
Зачем же им сорим, как мочимся на снег!?
Когда болит в костях - то сдержанные слёзы,
в суставах соль храня, расписывают вязь.
Я слышал, большинство не гибнет от цирроза,
их убивает грусть, безвылазности грязь.
По сути мы хотим лишь не упасть с качелей,
по луже пробежав не нахвататься брызг.
Мы исцелились!? Нет. Мы робко уцелели.
А значит - будем рвать. И напиваться вдрызг.