По-собачьему радостно, виляя хвостом,
Кидаюсь всем твоим величиям и мелочам навстречу,
Сумма наших общих хроник сейчас во сто
Раз умножает значимость этой речи.
И я жадно смотрю, всё твоё новое полюбив заранее,
И всё, что не здесь, отпуская в небыль,
Как ты теряешь свои очертания, чертаешь свои отеряния,
Их много. Их больше, чем неба.
Они все были пройдены с воем и плачем,
Вырывали с корнем, детских наивностей не щадя.
Вечер этой встречи давно оплакан и, значит, оплачен,
И новой походкой по твоим площадям.
Ты разводишь мосты, а нет переправы вброд,
И до прошлого на той стороне только стихами,
Ветер все слова переставит наоборот,
Чтобы они, отклика не находя, стихали:
«А ты помнишь меня, с моим первым счастьем, далекой осенью,
И робкие первоцветы строчек,
И как уходила в небо яркой просинью
Вера в вечность без рубежей и точек?
А ты помнишь меня, другую, твоей весной,
Моё первое «никогда», которое отвергалось, как ересь,
Но уже было, и ты провожал со мной,
Рассыпая ночи своей лиловатый вереск?
А ты помнишь январь? Он занял так много места,
Что мне и теперь от памяти сводит скулы.
Твоя пустота, как переряженная невеста,
Бросалась в глаза, но я всё равно о неё споткнулась
И мне стало мало благоразумия выскальзывающего весла,
Ведь бывает, люди выходят из берегов, как реки…
Помнишь?..». А теперь всё это другая река унесла -
Забывания - и на памяти лишь прорехи.
Я теперь у этой реки стою и она – Нева,
В её невой воде – моей ностальгии невод,
Ей осталось так много меня, а мне вот
Остались стихами в суммы складывающиеся слова.