Старинный пароход колёсный
Увяз в болотищах флоридских,
Навек уснул;
Оттанцевались его вёсны,
Истлели юные хористки,
Взлюбив луну;
Не слышно уж за клавесином
Конфедератских маршей бравых –
Лишь хохот жаб;
Подставив бок небесным синям,
Гарпун ехидно даль буравит,
Безбожно ржав…
Средь аллигаторовых лежбищ
Корма лениво догнивает,
Зарывшись в ил;
И даже Скаут-Чиф прилежный
О судне не подозревает…
Весь свет забыл.
Одна старуха-семинолка,
В подоле нянча горсть маиса,
Взойдёт на борт,
В каюте кэпа без умолку
На битый бюст начнёт молиться,
Дымя как чёрт;
И за затяжкою последней
Отпустит весело резвиться
Ватагу искр;
Восстав средь пламени с коленей,
Шепнёт, рассеяв зёрна, жрица:
«Прощай, Луи…»