Конечно, ты мне можешь не писать.
Корить тебя за это я не в праве.
Но знаешь ли, какая пытка – ждать!
Какая это горькая отрава!
Давно я жду заветного письма,
По почерку знакомому скучаю,
Что кажется порой – схожу с ума,
Но сам назло письма не отсылаю.
Все жду, когда ответишь на мое,
Выдерживаю марку, одним словом,
Нелепое характера копье,
Окруженное глупым ореолом
Мальчишества и гордости. Порок?
Согласен, я его искореняю,
И вот тебе пишу, но между строк:
Скажу, что я тебя не понимаю!
Нам, слава богу, не пятнадцать лет
И глупо нам играть с тобою в прятки.
Прекрасно, если «да», но если «нет»,
Скажи об этом прямо, без оглядки.
С тебя я обещанья не беру,
И брать его я вовсе не намерен,
Свободна ты, как солнце поутру!
Но я до глубины души уверен,
Что память нас к былому, как канат
Привязывает крепко, незаметно,
Для нас былое – это или яд,
Иль клад сокровищ, пышных и несметных.
К чему веду я этот разговор?
К тому, что ты писать мне перестала,
И, верно, мне за что-то там в укор
Поступок свой никак не объясняла.
Я помню письма первые твои,
В них нежность и любовь твоя горела,
Могла ты быть честна в своей любви
Наверно. Но забыть ее успела.
Хотя, быть может, вовсе я не прав,
Быть может, я жестоко ошибаюсь,
Но толку нет, порыв свой обуздав,
Молчать с тобою вместе. Я не каюсь,
Что вот, прервав молчание, пишу,
Дай бог, что б я ошибся в подозреньях,
Ты видишь, я молитвой мельтешу,
Хоть раньше к ней испытывал презренье.
Но хватит! Все письмо мое, как яд,
Его я сочинил в порыве мрачном,
Сейчас перечитал и сам не рад,
Что в злобе стих мой кажется удачным.
Хоть, вроде, написал, не легче мне,
Душой владеют тошные сомненья,
Я вижу тебя днем, потом во сне
И сердцу моему нет утешенья.
С тобою мы людьми разлучены.
Меж нами километры расстояний.
Останемся ли мы с тобой верны
Былых времен сердечным излияньям?
Иль время наши души иссушит
И холодно мы станем вдруг смеяться
Над тем, что вызывало у нас стыд,
Над тем, куда нам больше не подняться.
Июнь 1978г.