Я водку пил, а как не пить, когда всё подливали?
И разговоры говорил, и песни танцевал.
И этот кекс… Ну кто, блин, знал, что мы его завалим? –
Ведь он, в отличие от нас, здоровый был амбал.
Он так – случайный пассажир. И в интеллектуалах
Замечен не был. Как его на сходку занесло?
Он говорил, что Врубель – чмо, всех посылал в анналы,
А над фамилией Шопен смеялся очень зло.
И в этом был его просчёт, досадная ошибка.
И он её усугубил, сказав, что Фет – отстой.
И на него вдруг через стол наш Витька прыгнул рыбкой
И принялся по голове бить шахматной доской.
А Витька кто? – интеллигент, ни разу не самбист он,
Очкарик, бухенвальдский кач, непризнанный поэт.
От ярости его атак амбал закрылся быстро
И сам в атаку перешёл – в руке мелькнул кастет.
Чувак, остаться в стороне тут было невозможно,
И с диким криком сорвались Витьку на помощь мы.
И кто-то (может даже я) схватил в запарке ножик.
А дальше – кровь, менты и суд. И десять лет тюрьмы.
И пусть твердят, что силачам ума совсем не надо,
И что, коль меньше знаешь, то в натуре крепче спишь.
Вот он и дрыхнет вечным сном (мы отомстили гаду!),
И знаний в крошечном мозгу его – как прежде – шишъ.
(16:55) 28.01.08.