В том городе восточном, где тепла
и в зимний час хватало всем, и хлеба,
где древних минаретов купола
пылают синевой под медным небом,
где для меня в домах друзей была
всегда готова скатерть-самобранка...
В том городе, где некогда жила
меня околдовавшая смуглянка, -
в том городе я снова побывал.
Там года три гремел кровавый вал
братоубийственной гражданской бойни.
Там лишь недавно стало поспокойней,
но гром затихший не отбушевал.
На улицах – стрельба не только ночью,
и голод в городках и в кишлаках.
Обида, горечь, отупенье, страх –
во множестве очей...
.............................................Распался в прах,
разодран в окровавленные клочья
трудом и дружеством людским рождённый мир,
стоцветно-щедрый, сказочно-восточный
и – верилось когда-то! - столь же прочный,
как восходящий к небесам Памир,
чьи горы блещут, как зубцы короны,
над этим краем, окружив его...
.............................................Но прахом стало это волшебство!
...И я, бродя по улицам зелёным,
платанов и чинар знакомых кроны
приветствуя, не встретил никого
из тех людей, которые когда-то
меня считали другом и собратом
и радужно-атласные халаты
дарили мне на пиршествах былых...
Нет никого!..
.............................................Стоят всё те же зданья,
лишь обгорели кое-где, но в них
уже не встретить мне друзей своих,
их доброго, учтивого вниманья –
всё вымел смерч безумья и вражды!
Повсюду вижу чёрные следы
межплеменной грызни, резни – беды,
оставившей немых пустот зиянье
на месте мира, что когда-то мной
был так любим!
.............................................С иной, совсем иной
я встретился землёю и страной.
Её души тончайшая чеканка,
высокая и гордая осанка
погублены бессмысленной войной...
...И та моя прекрасная смуглянка
в огне войны сгорела без следа –
буквально: вместе с прочими накрыло
её ракетным залпом. И могилы
не отыскать нигде и никогда...
Донельзя измождённый, сирый, хилый
её сосед по дому, аксакал,
бесстрастно мне об этом рассказал
в своей времянке у развалин дома,
в котором эта женщина жила...
...Тогда-то сердце мне и обожгла,
пробив, как раскалённая стрела,
отчаянная смертная истома
последнего прощания со всем,
что с детства было свято и весомо,
как музыка молитвенных поэм.
...Я столько лет пытался примириться,
не разумом, но сердцем, столько лет
старался примириться с тем, что нет
страны, в которой довелось родиться,
точнее - государства, где росли,
где жили и которое порою
за глупости властей, системы, строя
ругали, а, бывало, и кляли.
И всё же было нам оно - родное,
как мирозданье веры и земли.
И убеждать нас было бесполезно,
что в некий час обрушится, как в бездну,
миропорядок на одной шестой
Земного шара - Власть. Держава. Строй.
Но в новой Смуте это всё исчезло.
...И я рассудком за десяток лет
почти привык к тому, что больше нет
империи моей на свете белом, -
но сердцем, но душою, кровью, телом
я этого принять не в силах был
и ощутить судьбы моей распыл!
И только в этом городе восточном
неумолимо, неотступно, прочно
всем существом я понял эту явь –
как будто море огненное вплавь
я пересёк... И в сердце зазвучали
слова, горчайшей полные печали,
над горьким прахом, посреди развалин
жилья, где я когда-то счастлив был
с той женщиной, которую любил...
Слова - как выдох боли многоглавой:
- Прощай, моя Советская Страна,
прощай, моя Союзная Держава!
Дай Бог - другие грядут времена,
твой новый образ возродят потомки...
Сегодня же вокруг - одни обломки,
уже остывший пепел, прах седой,
покрывшийся травой забвенья сочной.
Дай Бог, чтоб стал он самой доброй почвой
для новых всходов, нового пути.
Сегодня же - прощай!
...............................................И нас прости...
1997-1999