Эй, память! Барахольщица проклятая!
Среди каких обрывков и теней,
В каком чулане от меня ты спрятала
ЖИВЫЕ лица старших сыновей?
Печатные изображенья плоски,
В них души дорогие не звучат,
И смотрятся, как модные обноски
С чужого, незнакомого плеча.
А он глядит, торжественно-красивый,
Из-под печально наклоненной вниз,
Но мраморно- холодной ветки ивы.
Внизу две даты, а меж ними – жизнь.
Вплетенные судьбою в оба века
Короткие-короткие года...
Как не забыть ЖИВОГО человека,
Которого не будет никогда?
Его движенья, добрую улыбку,
Все крапинки любимого лица...
Эй, память!
Исправляй свою ошибку!
Верни мне их.
До моего конца.