и курила, курила, курила... и слушала Баха.
незнакомая станция... серая снежная взвесь...
кто меня рассчитал в небесах - до единого взмаха?
взмаха кисти, пера, и руки (пусть-все-будет-как-есть)?
вот возьму и сойду - в полумраке, со скользкой ступеньки,
чтоб добраться до края, которым очерчен пейзаж...
потерявши ключи, издержавши себя до копейки,
до сумы, до тюрьмы... не сойду. или ты мне не дашь?
добрый ангел, ты можешь молчать, но поставь меня в вазу.
и воды подливай, грей хотя бы теплом батарей.
ведь звучит твоя музыка, и менуэт куртуазен,
и не в Домском соборе, а в чёрном моём январе...
я пришла в эту жизнь, может, только за пьяною вишней,
за чахоточным счастьем короткой киношной любви...
и - стрелой из спины - /что ж опять по-дурацки так вышло/
всё торчит, и саднит, и не выдернешь... так и живи.
снова брошен февраль мне под ноги арбузною коркой.
я тихонько поставлю, и в Баха, как в шарф, завернусь.
пьяной вишней, на трезвом снегу, так изысканно-горько...
сигарета погасла... и что-то в душе... ну и пусть.