Квадраты домов с черными окнами,
Черные камни на черных стенах,
Улица мокрая, небо мокрое,
Черные птицы на черных ветках.
По грязным лужам люди топают,
Идут молча, идут согнувшись,
Говорят тихо, говорят шепотом…
Человек лежит, в землю уткнувшись!
Там, у стены, задавили убитого,
Сначала убили, потом задавили,
На теле, липкой грязью покрытом,
Бурые капли еще не остыли.
Кем был ты, мирянин, у стен лежащий?
Член партии нашей с пятого года?
Или герой, целину поднимавший?
Передовик номерного завода?
Но мы запомним от труб индустрий
Твой лик скуластый и закоптелый,
Не ел ты в жизни омаров, устриц,
Но пал (случается так) за дело.
Кади, священник, кури кадило,
Путь растаможивай в рай для тела,
Поскольку пал не простой мудила,
А либерал, хотя позднеспелый.
И храм покинем мы, прихожане,
В надежде, что вызволят нас из оков
Еще живые ( и не парижане!)
Павловский и не еврей Сурков!