Памяти русского воина-мученика Евгения Родионова
и его боевых товарищей
Растеряли листья клены подмосковные.
И акации поникли под Шатоем.
Осветили трассера дороги темные,
По которым в неизвестность мы уходим.
Там, за мутным Тереком,- в прицеле
Наша вера и последние надежды...
"Не рыдай мене, о мати! Не хотели
Примерять мы там "двухсотые одежды.""
Далеко, у отчего оконца
Гроздья алые рассыпала рябина,-
Сына светлого война лишила солнца,
И в зиндан упрятала чужбина.
Не смягчилось злое сердце ичкерийское.
Крест родильный окропила сына кровушка.
Оборвалось в бездну сердце материнское:
Что ж так мало пожил кровный мой соловушка...
Уронил перо на грудь, отдав поклоны,
Не покинувший плеча скорбящий ангел.
И поплыли удивительные звоны:
Отрок закланный сей грешный мир оставил,
Озаряя светом в тьме Христа зовущих,
Изнемогших и ослабших духом.
Не печалуйтесь, в любви спасайте души.
Был солдат хорошим воином и другом.
Босый ангел протоптал дорожку к Храму.
Мироточит в нем солдатская икона.
Не зовет к себе, но бережет сын маму.
Дотянулась до окошка ветка клена.
Вот и май опять меж колокольных звонов
Вспыхнул радугой... Соловушка дал трели.
Это "внук даждьбожий" Женя Родионов
Приласкал крылом веселый цвет сирени.