Да, Джонатан, это было непросто.
Тысячи лет мы топтались по небу
Мы зарастали бетонной коростой
В очередях за разжиженным хлебом
Звезды дюралем давили на плечи
На лонжеронах уснув снежной пылью
Ты был таким же, ты не был отмечен
Просто ты первый узнал свои крылья
Лопнули стёкла, и ты понял, ГДЕ ты
Треснул хитин насекомого мира
Мир, охреневший, оскалил ракеты
Бомбоубежища, черные дыры
Верх по мольбам, по мечтам и проклятьям
"Небо с овчинку" кромсая на части
Нет, Джонатан, ты не сможешь отдать им
Рвущего сердце, смертельного счастья
Гулким циклоном закручены нервы
Впился в зенит камнем брошенный жребий
Плачь, Джонатан, потому что ты – первый,
Плачь, ты - один в этом яростном небе
Но все, что будет, и что было прежде –
Пепел, когда ты разрядом ответа
Выйдешь из штопора над побережьем
В крыльях-ладонях осеннего ветра
Небо звенит - без конца и без страха,
Вниз звездопадом срываются лица
…В маленькой книжке какого-то Баха
С небом, впечатанным в злые страницы.
2002 г (осень)