Там, где вьюги ломтями пластали степь,
Где по насыпям войлоком пёс-трава,
Жил старик на дорожном стальном кресте,
Навсегда в том поселке зазимовав.
Он курил контрабандный осенний лист,
Пил настойку на небе чужой страны;
За лесной полосой вился край Земли,
Полустанки всплывали из глубины...
Там, в изъеденных молью столетий степях,
Заштрихованных стреляных лет вороньём,
Кто молился дорогам – тот знает тебя:
Километры – есть имя и тело твоё.
На суконных заплатах промозглых полей,
Под просёлочным небом шинельных снегов,
Расплещи своё сердце по этой земле,
Километры – есть тело и имя Его.
Дед с утра брал гармонь и «Битлов» играл,
Приняв грамм 150, если был резон.
Но о камень закатов точил февраль
Этот бритвенно-розовый горизонт.
По стране перегонов угрюмым псом
Волчьи вёрсты вязала в узлы метель,
Да гуляло истории колесо,
Только дед его знаешь, на чём вертел?
Там, в изъеденных молью столетий степях,
Заштрихованных стреляных лет вороньём,
Кто молился дорогам – тот знает тебя:
Километры – есть имя и тело твоё.
На суконных заплатах промозглых полей,
Под просёлочным небом шинельных снегов,
Расплещи своё сердце по этой земле,
Километры – есть тело и имя Его.
Это просто как дом, просто, как весна,
Проще чем папиросы по три рубля –
Потому что кому, как не деду, знать,
Потому что земля – навсегда земля.
Я однажды вернулся туда весной,
К камуфляжу проталин на берегах,
Но поселок, полярной седой лисой,
Навсегда растворился в немых снегах...
В карантинных поселках, в лоскутных степях,
Под просёлочным небом - прими волшебство.
Если Бог не с тобой - кто умрёт за тебя?
Километры – есть тело и имя Его.
Над охрипшей полынью заброшенных лет,
Километры есть имя и плоть бытия.
Как молитва рожденных на этой земле -
Километры есть ты, километры есть я...
2006, февраль-март